Примерно тогда же Алексей Пивоваров, работавший еще на НТВ, объявил: «Мы фиксируем мысли и эмоции лидеров. Мы хотим понять, куда они ведут нас. К чему зовут. Даже тогда, когда им самим грозит срок».
Более тысячи эпизодов снимали самые разные документалисты. Некоторые из них на «Срок» пришли сразу по завершении документального проекта, инициированного «Новой газетой», — «Зима уходи».
В невероятной по масштабу и неожиданности сетевой док-саге, складываемой на глазах из кубиков-сюжетов хроники в прихотливую, пульсирующую драматургию, главным автором и режиссером по большому счету была сама реальность.
Постепенно съемочный материал разрастался до гигантских размеров… пока в квартире Костомарова не прошел обыск. Словно сама скоростным образом преображающая действительность сказала и протестному движению, и съемочному процессу: «Стоп! Снято!»
Авторы решили приостановить съемки, возникла реальная угроза превращения видеоматериала в «доказательства обвинения» против лидеров протеста. Костомаров-Пивоваров-Расторгуев начали из глыбы разнородных сюжетов складывать фильм (а вариантов для картин совершенного разного рода, жанров, стилей, с разными героями — десятки, если не сотни). Авторы выбрали не публицистику, не разоблачение (и в этом смысле фильм многих разочарует), а беспроигрышное, как завещано Битлз, It's only love — историю любви, которую пробуждает революционный огонь.
В фильме «Срок» история протеста, его романтическая составляющая, сгущается в личную историю взаимоотношений. Одним из центров повествования становится любовный треугольник Яшин-Собчак-Виторган.
Вот Ксения Собчак озабочена потрескавшимися губами своего революционного Ромео трибуна Яшина, несмотря на его возражения требует купить в аптеке гигиеническую помаду. Она великодушно восхищена идеей Яшина дарить полицейскими белые цветы, немедленно начинает осуществлять акцию «дарения». Но от эпизода к эпизоду все заметней, как скучнеет лицо Ксении, слушающей манифесты Яшина. Тут и «шарашит» сообщение телевизора про неожиданную (как всегда в революции) свадьбу Собчак и Максима Виторгана – безусловно, тоже демократа, но более взвешенного, артистичного. И вот уже брошенный Яшин ищет душевного успокоения в Африке среди жирафов, конечно же, напоминающих ему оппозицию.
По соседней сюжетной траектории мчится история Навального. Она тоже во многом личная. Во всяком случае, самые эмоциональные моменты связаны не с речами харизматика, его победными реляциями перед многотысячной толпой, а его крупными планами в суде — во время приговора, в минуту оправдания (понятно, что временного). И в минуты проигрыша, ареста, даже растерянности — он не отказывается от права на достоинство.
Другие глашатаи и дирижеры оппозиционного движения называют Навального истериком, говорят об опасности его прихода к власти. Алексей Венедиктов интересуется: «А Навальный допустит конкуренцию с собой?» Собчак признается, что все ее богатые друзья после 6 мая уже боятся новых лидеров вроде Удальцова и Навального, готовы идти в ЕДРО – опасаются вил на Рублевке.
У протестных сюжетных линий есть четкий контрапункт. Владимир Путин. Эпизоды, с ним связанные исключительно мирные, позитивные, добросердечные. Вот он примеряет на себя роль вожака стерхов. Вытягивает огромную рыбу «Осторожно она вас укусит!» — «Я сам ее укушу», достает из сачка и… целует. Вот в окружении «костровых музыкантов» вместе в солистами «Умы Турман» ласково подтягивает: «Этот мир придуман не нами…». Собчак объясняет, что просто ее крестный «живет в другом мире», и в своих желаниях сделать мир лучше, к примеру, за счет контроля над СМИ вполне искренен.
На протяжении фильма наблюдаем, как карнавальность, праздничность, легкая эйфория, веселость (надувная пила, бродячий Майдан) первых шествий и протестов постепенно выветривается, тускнеет, обесточивается. Как поначалу беззлобно реагирующие на демонстрантов полицейские постепенно ожесточаются, превращаются в бездушную машину подавления. Еще вчера лозунги, воспламеняющие неисчислимые людские массы «Мы с здесь власть!», «Это наш город!», «Россия без Путина!» — с площадей и улиц под давлением ОМОНа уносятся на разбитные междусобойные party в клубе «Завтра», на проверенные временем кухни, в хомячковые соцсети.
Параллельно набирают силу и мощь фашиствующие колонны (которые не останавливает полиция). Их лозунги тоже про «наш город» и «нашу страну». И призывы «Православие или смерть!», «Русский порядок или? Война!!!!» — звучат не в пример демократам более ядрено, слажено. И вот уже непримиримые православные активисты сжигают портреты срамных девок Мадонны и Пуси Райт…
А вот уж и сами демлидеры задаются вопросом: не является ли либеральная интеллигенция аморфной, импотентной частью общества, способной только возмущаться, критиковать власть, не может сделать ничего реального. И радикал Илья Пономарев прозорливо замечает: «Я физически ощущаю, как время уходит». Так говорят об умирающем: «Мы его теряем». Российское протестное движение оказалось просроченным товаром, срок годности революции истек.
Документальный роман о мгновенных и бессрочных чувствах и страстях короткой несбывшейся революции представляет Россию в неигровой секции кинофестиваля в Карловых Варах.
Учитывая, что в России 1 июля вступают в силу санкции о запрете кинопоказа без прокатного удостоверения фильма, авторы отпускают свой «Срок» в российский Интернет. Пусть живет.
НГ
Оригинал публикации
Премьера фильма о лидерах протеста в России
Раздел: Общество | Просмотры: 978 | Комментарии: 3