Относительно недавно, на сайте РБ21 обрушились с таковой войнушкой на известного археолога, уфимского профессора Иванова В.А. Первым 20 февраля сего года, конечно же, выступил главный актёр этого сайта Азат Бердин, причём со статьёй, подписанной «специально для сайта «РБ21», сам себе здесь получается ведь. Затем, почти сразу же, уже 21 февраля со статьёй с той же спец. пометкой продолжил начатое историк, журналист, и ведущий телепрограммы «Историческая среда» Салават Хамидуллин. С первым, с главным актёром сайта РБ21, в общем-то, всё понятно, а второй, помимо общей войнушки, похоже, подвигнулся на обличительную статью, представленную им «специально для сайта «РБ21» ещё и с личной обиды. Оказывается, по скорым в тексте статьи словам Хамидуллина профессор Иванов В.А. высказывался: «Когда я читаю эти публикации и телевизионные передачи, которые ведет Хамидуллин, первая реакция бывает такая что, хочется постучать по телевизору и сказать: «Ты мозги-то включи, прежде, чем такие грандиозные передачи устраивать!!!».
Однако стоп. Не об этом мой нынешний пост. Оговорюсь только, я лично за, ну, тот некий древний город, Башкорт ли это, Туратов ли, Карукия ли, или даже Pascherty. В силу того, что я не компетентен в данном вопросе, я никак и не хочу в нюансы этого вникать. Вместе с тем, по этим вновь обострившимися баталиями, вспомнилось мне, что я, как простой читатель, обыватель, увлекающийся историей родного края, некогда отксерил статью известного учёного, связанного своими работами и с нашим краем, Демидовой Н.Ф. по истории Уфы. Отсканировал я листы с этой статьей, и предлагаю на внимание её почтеннейшей публике Живого Журнала:
Н. Ф. ДЕМИДОВА
ДРЕВНЕЙШИЙ ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ ГОРОДА УФЫ
История основания г. Уфы, его расширения, формирования основных групп городского населения, наконец, складывания русского землевладения в окрестностях до сих пор содержит немало белых пятен. Причину этого следует искать в крайней скудости сохранившихся источников по истории края для конца XVI и начала XVII вв. Невосполнимой утратой в этом отношении является гибель материалов приказа Казанского дворца — центрального учреждения, осуществлявшего управление Башкирией в XVI—XVII вв. От деятельности органа местного управления — Уфимской приказной избы — для раннего периода сохранилось лишь небольшое количество разрозненных и трудно датируемых документов, главным образом представленных отрывками земельных дел.
Исходя из этого особенно большое значение приобретает введение в научный оборот такого источника сводного характера, каким является публикуемая «Отводная книга по Уфе», хранящаяся в Центральном государственном архиве древних актов в Москве1. Она находится в составе фонда Поместного приказа, в ведении которого в XVI—XVII вв. сосредотачивался надзор за распределением всех земельных фондов государства.
Ввиду уникальности источника остановимся подробнее на его внешних особенностях. Книга невелика по формату, заключена в твердый картонный переплет. Она содержит 203 листа, на последнем дано ее более позднее описание, от-
1 ЦГАДА, ф. 1209 (Поместный приказ), кн. 517.
253
носящееся, если судить по почерку, к середине XVIII в.1. В нем содержится перечисление дефектов рукописи, говорится, что она «ветха и последних листов нет», а также, что «два листа углы сгнили до половины, да... четыре листа погнили углы»2. Действительно, наиболее пострадали от времени конечные листы книги, часть которых по краям оборвана. В настоящее время поврежденные листы реставрированы. Это предупреждает их дальнейшее осыпание. Основная же часть книги сохранилась прекрасно. Одновременно с составлением описания в XVIII в. была проведена цифровая нумерация листов. Первоначально книга не имела никакой нумерации, а сохранность листов в ней обеспечивалась полистной скрепой.
К указанным в описании XVIII в. дефектам добавим, что, кроме потерянного конца книги, утрачено еще 2 листа из начальной ее части, которые помещались первоначально между листами 4 и 5. То, что утрата листов не нарушает их общую нумерацию, свидетельствует о том, что она произошла еще до описания и нумерации книги в XVIII в.
Что же представляет собой данный источник и когда он был составлен? Прежде всего следует отметить, что само архивное название книги «отводная» несколько условно и было дано ей при упоминавшемся уже описании XVIII в., по-видимому, на основании записей на ее первом листе. Об этом свидетельствует и то, что в заголовке упоминаются фамилии отводчиков, встречающиеся также только на начальных листах книги, фамилии же дальнейших отводчиков опущены. На корешке книги дается сокращенный заголовок «Подлинная отводная. Уфа. С 7100 по 7133 гг.». В действительности источник является копийной книгой, т. е. сборником записей земельных актов разного характера. Хронологически они охватывают период с 7100 по 7132 год, т.е. с 1591—1592 по 1624 год (здесь и далее, жирным шрифтом выделено мной – И.Г.). Записей 7133 (1624—1625 гг.) г., о наличии которых говорится в заголовке XVIII в., .в книге .не сохранилось.
Книга была составлена единовременно. Примерное время ее составления можно установить на основании имеющейся по всем листам книги скрепы уфимского воеводы С. И. Волынского Меньшого. Так как воеводство его на Уфе приходится на 1624—1626 гг.3, то можно с достоверностью считать, что книга была составлена в этот промежуток времени. Однако
1 ЦГАДА, ф. 1209 (Поместный приказ), кн. 547, лл. 203—203об.
2 Т а м ж с, л. 203об.
3 А. Барсуков. Списки городовых воевод. СПб., 1902, стр. 263.
254
документов за время воеводства Волынского до нашего времени в ее составе не сохранилось, на их возможное наличие указывает краткий заголовок книги.
Таким образом, в 1624—1626 гг. в Уфе была составлена сводная книга, включавшая около 100 документов о наиболее ранних земельных отводах в районе города. Книга, по-видимому, составлялась по требованию Поместного приказа, куда
и была прислана.
Подавляющее число включенных в книгу записей является копиями (списками) документов на отвод земель в частное или общинное пользование, оформлявшихся «отдельными» или «отводными» книгами. Вместе с тем в книгу включены и другие документы о землевладении, а именно, дозорные, раздельные, ввозные и др.
Содержание отводной книги, несомненно, послужит основанием для детальных исследований разных сторон ранней истории Уфы. Остановимся очень кратко на возможных направлениях использования данных этого ценнейшего источника.
Прежде всего, он позволяет выяснить время появления в Уфе постоянного служилого гарнизона, служба которого была обеспечена земельными дачами. Оно, несомненно, совпадает по времени с таким общим мероприятием, как массовый отвод поместных земель (1591—1594 гг.), с записи о котором начинается книга. В связи с этим возникает вопрос: имели ли место какие-либо более ранние раздачи земель в районе Уфы, не включенные в книгу? На этот вопрос трудно ответить определенно, но скорее всего можно предположить, что до этого времени официальных раздач земель не было, а землепользование осуществлялось явочным порядком. Однако надо думать, что явочное землепользование до общих крупных отводов было не правилом, а исключением в уфимской практике. Поэтому расположенный в Уфимской крепости временный гарнизон до начала 90-х годов XVIII в. неизбежно должен был обеспечиваться казенным продовольствием, т. е. выдачами так называемого хлебного жалованья. Так как подвоз хлеба из центральных районов государства был сопряжен со значительными трудностями, то на первых порах уфимская администрация прибегла к созданию местной хлебной базы, чго вылилось в организацию в ближайших к городу окрестностях «государевой» или десятинной пашни, урожаи с которой и шли на снабжение хлебом служилых людей. Разбросанные в тексте публикуемой книги косвенные указания убедительно
255
свидетельствуют о существовании казенной пашни еще до земельных отводов 90-х годов. Источник указывает и конкретное местоположение отдельных ее участков. Так, за р. Сутолокой было расположено «заднее гумно государевой ближней пашни». На первых порах десятинная пашня могла обрабатываться самими служилыми людьми, что для окраины нередко являлось одной из служилых обязанностей и впоследствии получило широкое распространение в Сибири. Однако в основном в окрестностях Уфы обработка десятинной пашни осуществлялась трудом дворцовых крестьян, для которых даже определяются ее размеры, вернее соотношение с «собинной» пашней, которую крестьяне пахали на себя.
По-видимому, десятинная пашня не могла полностью удовлетворить местную потребность в хлебе, что и повело в 1692— 1694 гг. к общему наделению поместной землей уфимских служилых людей всех разрядов. Как и всякое новое «заведение пашни», оно сопровождалось выдачей казенных ссуд семенами.
Общий отвод земель 90-х годов XVI в. позволяет выявить состав первого населения Уфы. О том, что в данном случае мы имеем дело с созданием постоянного контингента уфимских городовых служилых людей, свидетельствует последующее включение многих упоминаемых в отводе фамилий в состав сформировавшегося в XVIII в. уфимского дворянства.
Сословная структура складывавшегося в конце XVI в. в Уфе постоянного городового служилого населения, как она рисуется на основании первых отводных книг, была типичной для всех южных крепостей Русского государства, вместе с тем она имела и некоторые специфические особенности, определявшиеся источниками для комплектования служилых людей на месте.
Верхний слой общества был представлен небольшим количеством городовых детей боярских (примерно 5). Далее шли служилые новокрещены и татары, воротники, стрельцы, вожи, а также единичные служилые люди — толмач, сторож, кузнец. Как видим, общее количество жителей города в 90-х годах было невелико, оно немногим превышало 200 чел. При этом наиболее многочисленной группой являлись стрельцы (более 150 чел.).
В национальном отношении подавляющая часть служилых людей состояла из русских переведенцев из других городов. Вместе с тем их состав, видимо, пополнялся за счет служилых татар, переведенных из Казанского уезда, и новокрещен, вклю-
256
чавших представителей и других народностей (в т. ч. мордву).
Особенность первых земельных отводов наложила свой отпечаток на характер служилого землевладения края в дальнейшем. В индивидуальное владение отводились земли только верхушке служилого сословия. Основная же часть служилых людей (в т. ч. и стрельцы) получала их в общинное пользование. Результатом была крайняя мизерность земельных участков (от 4 до 50 четей в поле), сохранившаяся и в дальнейшем. Известно, что вплоть до 2-й половины XVIII в. Башкирия не знала крупного феодального землевладения.
Географические ориентиры отводов свидетельствуют о том. что первые поместные земли располагались нешироким кольцом вокруг города. На основе сравнения включенных и книгу документов разного времени можно проследить постепенное расширение этого кольца.
Зафиксированные книгой поздние отводы свидетельствуют не только о расширении района служилого землевладения под Уфой. Мы находим в них сведения и другого .рода, в т. ч. о дальнейшем распространении десятинной пашни, об увеличении поселений дворцовых крестьян, наконец, о возникновении в начале XVII в. новой для края формы феодального землевладения— а именно, монастырского.
Особенно ценны имеющиеся в источнике описания крестьянских хозяйств, а также указание на наличие в конце
XVI в. башкирского земледелия в районе Уфы.
Немалый интерес представляют сведения, которые можно почерпнуть из отписной книги по истории самого города. Некоторые из них относятся непосредственно к городу начала XVII в. — это записи об обмене дворами, расширении их, о разрешении на постройку лавок и т. д.
Однако нельзя забывать, что в книге фактически речь идет именно о той территории Башкирии, которая в настоящее время полностью вошла в границы современной Уфы. С этой точки зрения для нас особенно интересен материал, позволяющий связать планы города в настоящем со старой топографией местности.
Большое количество географических ориентиров, требующих, однако, в свою очередь уточнения и осмысления, несомненно, позволит на научной основе создать конкретный план окрестностей Уфы конца XVI — начала XVII вв. с указанием поселений, а также расположения существовавших пашен, лесов, лугов, болот и озер.
Текст публикуемого источника позволит также выяснить
257
вопрос о происхождении ряда географических названий, до сих пор остававшийся спорным и неясным.
Названные направления, конечно, далеко не исчерпывают возможных аспектов исследования отводной книги, а только указывают на богатые возможности, открывающиеся перед историками разных направлений, интересующимися далеким прошлым Башкирии.
Возможно, у меня где-то в загашниках есть и собственно:
ТЕКСТ
«ОТВОДНОЙ КНИГИ ПО УФЕ» (1591/92 — 1629 гг.)
Последнего, на сейчас точно сказать не могу, а вот откуда представленный текст, я похоже несколько отметил, зафиксировал, пусть, возможно, и не очень грамотно: АН СССР Башкирский филиал, ИИЯиЛ, под ред. Усманова Х.Ф. «Из истории феодализма и капитализма в Башкирии», Уфа, 1971 г., 356.
P.S. Было бы интересно узнать, кто-нибудь из историков с подачи Демидовой Н.Ф. занимался этим источником? Может быть и с, так сказать, официальным основателем города Уфы Михаилом Нагим, что-то более прояснилось бы, ведь воеводил же он по тем временам в Уфе. Говорят, а то, что уже готовый ему памятник и тот держат на частном участке.
Древнейший источник по истории города Уфы
Раздел: История | Просмотры: 39006 | Комментарии: 35