Древнейший источник по истории города Уфы

Уже который год идут баталии вокруг поиска пре древнего города нашего края, предшественника нынешней Уфы. Вообще-то чего-то уже нашли, объявили это, может с некой претензией городищем Уфа-II, и теперь воюют со всеми кто сомневается в возрасте этого городища, и кто хоть чуток сомневается, что это древний башкирский город.



Относительно недавно, на сайте РБ21 обрушились с таковой войнушкой на известного археолога, уфимского профессора Иванова В.А. Первым 20 февраля сего года, конечно же, выступил главный актёр этого сайта Азат Бердин, причём со статьёй, подписанной «специально для сайта «РБ21», сам себе здесь получается ведь. Затем, почти сразу же, уже 21 февраля со статьёй с той же спец. пометкой продолжил начатое историк, журналист, и ведущий телепрограммы «Историческая среда» Салават Хамидуллин. С первым, с главным актёром сайта РБ21, в общем-то, всё понятно, а второй, помимо общей войнушки, похоже, подвигнулся на обличительную статью, представленную им «специально для сайта «РБ21» ещё и с личной обиды. Оказывается, по скорым в тексте статьи словам Хамидуллина профессор Иванов В.А. высказывался: «Когда я читаю эти публикации и телевизионные передачи, которые ведет Хамидуллин, первая реакция бывает такая что, хочется постучать по телевизору и сказать: «Ты мозги-то включи, прежде, чем такие грандиозные передачи устраивать!!!».

Однако стоп. Не об этом мой нынешний пост. Оговорюсь только, я лично за, ну, тот некий древний город, Башкорт ли это, Туратов ли, Карукия ли, или даже Pascherty. В силу того, что я не компетентен в данном вопросе, я никак и не хочу в нюансы этого вникать. Вместе с тем, по этим вновь обострившимися баталиями, вспомнилось мне, что я, как простой читатель, обыватель, увлекающийся историей родного края, некогда отксерил статью известного учёного, связанного своими работами и с нашим краем, Демидовой Н.Ф. по истории Уфы. Отсканировал я листы с этой статьей, и предлагаю на внимание её почтеннейшей публике Живого Журнала:

Н. Ф. ДЕМИДОВА

ДРЕВНЕЙШИЙ ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ ГОРОДА УФЫ

История основания г. Уфы, его расширения, формирования основных групп городского населения, наконец, складывания русского землевладения в окрестностях до сих пор содержит немало белых пятен. Причину этого следует искать в крайней скудости сохранившихся источников по истории края для кон­ца XVI и начала XVII вв. Невосполнимой утратой в этом от­ношении является гибель материалов приказа Казанского дворца — центрального учреждения, осуществлявшего управ­ление Башкирией в XVI—XVII вв. От деятельности органа местного управления — Уфимской приказной избы — для ран­него периода сохранилось лишь небольшое количество разроз­ненных и трудно датируемых документов, главным образом представленных отрывками земельных дел.

Исходя из этого особенно большое значение приобретает введение в научный оборот такого источника сводного ха­рактера, каким является публикуемая «Отводная книга по Уфе», хранящаяся в Центральном государственном архиве древних актов в Москве1. Она находится в составе фонда По­местного приказа, в ведении которого в XVI—XVII вв. сосре­дотачивался надзор за распределением всех земельных фон­дов государства.

Ввиду уникальности источника остановимся подробнее на его внешних особенностях. Книга невелика по формату, за­ключена в твердый картонный переплет. Она содержит 203 листа, на последнем дано ее более позднее описание, от-

1 ЦГАДА, ф. 1209 (Поместный приказ), кн. 517.

253

носящееся, если судить по почерку, к середине XVIII в.1. В нем содержится перечисление дефектов рукописи, говорится, что она «ветха и последних листов нет», а также, что «два листа углы сгнили до половины, да... четыре листа погнили углы»2. Действительно, наиболее пострадали от времени конечные листы книги, часть которых по краям оборвана. В настоящее время поврежденные листы реставрированы. Это предупреж­дает их дальнейшее осыпание. Основная же часть книги со­хранилась прекрасно. Одновременно с составлением описания в XVIII в. была проведена цифровая нумерация листов. Пер­воначально книга не имела никакой нумерации, а сохранность листов в ней обеспечивалась полистной скрепой.

К указанным в описании XVIII в. дефектам добавим, что, кроме потерянного конца книги, утрачено еще 2 листа из на­чальной ее части, которые помещались первоначально между листами 4 и 5. То, что утрата листов не нарушает их общую нумерацию, свидетельствует о том, что она произошла еще до описания и нумерации книги в XVIII в.

Что же представляет собой данный источник и когда он был составлен? Прежде всего следует отметить, что само архивное название книги «отводная» несколько условно и было дано ей при упоминавшемся уже описании XVIII в., по-видимому, на основании записей на ее первом листе. Об этом свидетель­ствует и то, что в заголовке упоминаются фамилии отводчи­ков, встречающиеся также только на начальных листах книги, фамилии же дальнейших отводчиков опущены. На корешке книги дается сокращенный заголовок «Подлинная отводная. Уфа. С 7100 по 7133 гг.». В действительности источник явля­ется копийной книгой, т. е. сборником записей земельных ак­тов разного характера. Хронологически они охватывают пе­риод с 7100 по 7132 год, т.е. с 1591—1592 по 1624 год (здесь и далее, жирным шрифтом выделено мной – И.Г.). Записей 7133 (1624—1625 гг.) г., о наличии которых говорится в заго­ловке XVIII в., .в книге .не сохранилось.

Книга была составлена единовременно. Примерное время ее составления можно установить на основании имеющейся по всем листам книги скрепы уфимского воеводы С. И. Во­лынского Меньшого. Так как воеводство его на Уфе приходит­ся на 1624—1626 гг.3, то можно с достоверностью считать, что книга была составлена в этот промежуток времени. Однако

1 ЦГАДА, ф. 1209 (Поместный приказ), кн. 547, лл. 203—203об.

2 Т а м ж с, л. 203об.

3 А. Барсуков. Списки городовых воевод. СПб., 1902, стр. 263.

254

документов за время воеводства Волынского до нашего вре­мени в ее составе не сохранилось, на их возможное наличие указывает краткий заголовок книги.

Таким образом, в 1624—1626 гг. в Уфе была составлена сводная книга, включавшая около 100 документов о наиболее ранних земельных отводах в районе города. Книга, по-види­мому, составлялась по требованию Поместного приказа, куда

и была прислана.

Подавляющее число включенных в книгу записей является копиями (списками) документов на отвод земель в частное или общинное пользование, оформлявшихся «отдельными» или «отводными» книгами. Вместе с тем в книгу включены и другие документы о землевладении, а именно, дозорные, раз­дельные, ввозные и др.

Содержание отводной книги, несомненно, послужит осно­ванием для детальных исследований разных сторон ранней истории Уфы. Остановимся очень кратко на возможных на­правлениях использования данных этого ценнейшего источ­ника.

Прежде всего, он позволяет выяснить время появления в Уфе постоянного служилого гарнизона, служба которого была обеспечена земельными дачами. Оно, несомненно, совпадает по времени с таким общим мероприятием, как массовый от­вод поместных земель (1591—1594 гг.), с записи о котором начинается книга. В связи с этим возникает вопрос: имели ли место какие-либо более ранние раздачи земель в районе Уфы, не включенные в книгу? На этот вопрос трудно ответить опре­деленно, но скорее всего можно предположить, что до этого времени официальных раздач земель не было, а землепользо­вание осуществлялось явочным порядком. Однако надо ду­мать, что явочное землепользование до общих крупных отво­дов было не правилом, а исключением в уфимской практике. Поэтому расположенный в Уфимской крепости временный гарнизон до начала 90-х годов XVIII в. неизбежно должен был обеспечиваться казенным продовольствием, т. е. выдачами так называемого хлебного жалованья. Так как подвоз хлеба из центральных районов государства был сопряжен со значи­тельными трудностями, то на первых порах уфимская адми­нистрация прибегла к созданию местной хлебной базы, чго вылилось в организацию в ближайших к городу окрестностях «государевой» или десятинной пашни, урожаи с которой и шли на снабжение хлебом служилых людей. Разбросанные в тексте публикуемой книги косвенные указания убедительно

255

свидетельствуют о существовании казенной пашни еще до зе­мельных отводов 90-х годов. Источник указывает и конкрет­ное местоположение отдельных ее участков. Так, за р. Суто­локой было расположено «заднее гумно государевой ближней пашни». На первых порах десятинная пашня могла обрабаты­ваться самими служилыми людьми, что для окраины нередко являлось одной из служилых обязанностей и впоследствии по­лучило широкое распространение в Сибири. Однако в основ­ном в окрестностях Уфы обработка десятинной пашни осу­ществлялась трудом дворцовых крестьян, для которых даже определяются ее размеры, вернее соотношение с «собинной» пашней, которую крестьяне пахали на себя.

По-видимому, десятинная пашня не могла полностью удов­летворить местную потребность в хлебе, что и повело в 1692— 1694 гг. к общему наделению поместной землей уфимских слу­жилых людей всех разрядов. Как и всякое новое «заведение пашни», оно сопровождалось выдачей казенных ссуд семе­нами.

Общий отвод земель 90-х годов XVI в. позволяет выявить состав первого населения Уфы. О том, что в данном случае мы имеем дело с созданием постоянного контингента уфим­ских городовых служилых людей, свидетельствует последу­ющее включение многих упоминаемых в отводе фамилий в состав сформировавшегося в XVIII в. уфимского дворянства.

Сословная структура складывавшегося в конце XVI в. в Уфе постоянного городового служилого населения, как она рисуется на основании первых отводных книг, была типичной для всех южных крепостей Русского государства, вместе с тем она имела и некоторые специфические особенности, опре­делявшиеся источниками для комплектования служилых лю­дей на месте.

Верхний слой общества был представлен небольшим ко­личеством городовых детей боярских (примерно 5). Далее шли служилые новокрещены и татары, воротники, стрельцы, вожи, а также единичные служилые люди — толмач, сторож, кузнец. Как видим, общее количество жителей города в 90-х годах было невелико, оно немногим превышало 200 чел. При этом наиболее многочисленной группой являлись стрельцы (более 150 чел.).

В национальном отношении подавляющая часть служилых людей состояла из русских переведенцев из других городов. Вместе с тем их состав, видимо, пополнялся за счет служилых татар, переведенных из Казанского уезда, и новокрещен, вклю-

256

чавших представителей и других народностей (в т. ч. мордву).

Особенность первых земельных отводов наложила свой от­печаток на характер служилого землевладения края в даль­нейшем. В индивидуальное владение отводились земли только верхушке служилого сословия. Основная же часть служилых людей (в т. ч. и стрельцы) получала их в общинное пользова­ние. Результатом была крайняя мизерность земельных участ­ков (от 4 до 50 четей в поле), сохранившаяся и в дальней­шем. Известно, что вплоть до 2-й половины XVIII в. Башкирия не знала крупного феодального землевладения.

Географические ориентиры отводов свидетельствуют о том. что первые поместные земли располагались нешироким коль­цом вокруг города. На основе сравнения включенных и кни­гу документов разного времени можно проследить постепен­ное расширение этого кольца.

Зафиксированные книгой поздние отводы свидетельствуют не только о расширении района служилого землевладения под Уфой. Мы находим в них сведения и другого .рода, в т. ч. о дальнейшем распространении десятинной пашни, об увеличе­нии поселений дворцовых крестьян, наконец, о возникновении в начале XVII в. новой для края формы феодального земле­владения— а именно, монастырского.

Особенно ценны имеющиеся в источнике описания кре­стьянских хозяйств, а также указание на наличие в конце

XVI в. башкирского земледелия в районе Уфы.

Немалый интерес представляют сведения, которые можно почерпнуть из отписной книги по истории самого города. Не­которые из них относятся непосредственно к городу начала XVII в. — это записи об обмене дворами, расширении их, о разрешении на постройку лавок и т. д.

Однако нельзя забывать, что в книге фактически речь идет именно о той территории Башкирии, которая в настоящее вре­мя полностью вошла в границы современной Уфы. С этой точки зрения для нас особенно интересен материал, позволяю­щий связать планы города в настоящем со старой топогра­фией местности.

Большое количество географических ориентиров, требую­щих, однако, в свою очередь уточнения и осмысления, несом­ненно, позволит на научной основе создать конкретный план окрестностей Уфы конца XVI — начала XVII вв. с указанием поселений, а также расположения существовавших пашен, ле­сов, лугов, болот и озер.

Текст публикуемого источника позволит также выяснить

257

вопрос о происхождении ряда географических названий, до сих пор остававшийся спорным и неясным.

Названные направления, конечно, далеко не исчерпывают возможных аспектов исследования отводной книги, а только указывают на богатые возможности, открывающиеся перед историками разных направлений, интересующимися далеким прошлым Башкирии.

Возможно, у меня где-то в загашниках есть и собственно:

ТЕКСТ

«ОТВОДНОЙ КНИГИ ПО УФЕ» (1591/92 — 1629 гг.)

Последнего, на сейчас точно сказать не могу, а вот откуда представленный текст, я похоже несколько отметил, зафиксировал, пусть, возможно, и не очень грамотно: АН СССР Башкирский филиал, ИИЯиЛ, под ред. Усманова Х.Ф. «Из истории феодализма и капитализма в Башкирии», Уфа, 1971 г., 356.

P.S. Было бы интересно узнать, кто-нибудь из историков с подачи Демидовой Н.Ф. занимался этим источником? Может быть и с, так сказать, официальным основателем города Уфы Михаилом Нагим, что-то более прояснилось бы, ведь воеводил же он по тем временам в Уфе. Говорят, а то, что уже готовый ему памятник и тот держат на частном участке.

Уфа, РБ, Башкирия, Башкортостан, Татары, Башкиры, Азат Бердин