И уже вторым по счёту комментарием к этой публикации, был мне озвучен то ли вопрос, то ли ещё что:
«И хде тут татары? Башкиры есть, русские упоминаются... А про татар лям мим. Ирек, давай че нибудь о татарах, ради разнообразия. Раз взялся просвещать, так пиши и про своих соплеменников. Раз так получилось, что вы напросились к башкирам в друзья и в родственники... раз живете в Башкортостане. Мы тоже хотим знать о вас больше».
И хотя статья Кучумова И.В. в общем-то и не за демографию края, но вот таковое было озвучено в мой адрес, и попробуем поразмышлять на это требование. Однако вначале несколько слов о некоторых особенностях изучения исторической демографии края.
И начнём мы с одной странности. Многие исследователи демографии нашего края, причем даже известные знатоки, специалисты в этом, как будто бы не замечают этой странности, этого абсурда. С одной стороны, практически все они, исследователи этого вопроса, кроме, пожалуй, некоторых башкирских гуманитариев, почти в один голос пишут, что в крае существовал сугубо сословный характер учёта населения. Но, тем не менее, они считают, считают, и по документам сословного учета населения выдают на гора всё более «уточненные» цифры за этничность населения края. Однако нет, даже не за это, забегая вперёд, скажем, что этого, в общем-то, и нельзя корректно выполнить, а выдают всё же только цифры о бытовавшей в крае велико численности башкир.
Не очень пока углубляясь в сиё, отметим, что например по VIII ревизии 1834 года в крае вообще «не наблюдаются» ни татары, ни чуваши, ни удмурты, ни марийцы, и русских впрочем, тоже нет, все в сословиях. Кроме небольшого мизера этнически обозначенных в лице 74 каракалпаков и может быть 3 355 башкир приписанных к Уральскому войску. Со вторым уже не очень понятно, а с отмеченными по этой ревизии 350 438 башкирами тем более, если все остальные народы в крае учтены только в сословной принадлежности.
И мы здесь подошли к ещё одной странности, или особенности. Может быть, с «обаяния» башкирских гуманитариев, и не башкирскими специалистами часто повторяется фраза, мол, в этнониме башкир, слились воедино, и понятие этноса, и сословности тоже. И именно, в том смысле, что в сословии башкиры были только этнические башкиры, и, причём только вотчинники. Но ведь сами же башкирские гуманитарии пишут: «Таким образом, понятие «башкир» с известного времени стало употребляться не только в смысле этническом, но и административно-сословном», и насчитывают до 15-17% «новобашкир» в первой половине XIX в., или вернее только по X ревизии 1959 года. Во всяком случае, именно по этой ревизии высчитывают 54 665 «башкир из тептярей» и 34 665 «башкир из мещеряков». (Янгузин Р. 3., Хисамитдинова Ф. Г. Коренные народы России. Башкиры. — Уфа: Китай, 2007. — 352 с.). И, между прочим, это процесс образования «новобашкир», и понятное дело, из них «башкир», никак не определялся только результатми этой упомянутой ревизии. Однако оставим пока и это, как и вопрос, башкирами ли присоединялись к русскому государству, степ бай степ разные рода и племена, среди коих были рода и фино-угорского происхождения, как те же уфа-таныпцы ведущие свой род из марийцев.
Прежде чем продолжить далее, надо оговориться, или даже повториться, а ведь корректную картину этничности нашего края в период мощнейшей его колонизации практически, в общем-то, и не возможно выявить. Это, как раз и обусловлено практиковавшимся в Российской империи преимущественно сословным учётом населения, и в частности, или тем более в нашем крае. А вот собственно с завышенной башкирской демографией, взрывоподобно нарастающей в крае, когда башкиры одним только естественным приростом в разы обгоняли прирост пришлого населения, которое помимо естественного прироста, особо богато прирастало ещё и за счёт мощнейшей миграции, разобраться всё же несколько можно. И надо заметить, этот башкирский демографический взрыв происходил именно и только в тех уездах, где была особо богата миграция пришлого населения, т.е. на Северо-Западе края, а в остальных, скажем так, более башкирских уездах такового не происходило, и прирост башкир был даже ниже среднего.
К этому, к преувеличенности башкирской демографии, между прочим, подступался, и вполне выявлял это Раиль Гумерович Кузеев, когда по той же переписи 1897 года, он отмечал, что в башкиры были записаны 350-400 тыс. тептярей и мишарей. Лично я не гуманитарий, и тем более не специалист в исторической демографии, но тоже немного упражняюсь в этом, но здесь и сейчас всё же не за это.
А всё же, где татары в крае, как вопрошает упомянутый выше мой земляк?
Обратимся к его же словам, которые одновременно и ответом же являются, мол, напросились татары в край, в друзья и в родственники к башкирам. Т.е. сам же и указует на то, что наличествовали в крае татары. И на тот счёт, почему наличествовали, и не только татары, и в основном по какой причине, на каких условиях они селились в крае, есть мнение известного учёного Любавского М.К. и других тоже, что башкиры припускали на жалованные им вотчинные земли пришлых, не с доброты своей душевной, а только с желания облегчения своего податного бремени за это жалование. И надо заметить, что ведь бывало и так, что арендодатели, вотчинники земель к своим же припущенникам и устраивались в работники, в батраки. Не будем здесь и сейчас за это, как вспоминать и то, как тяжело менял башкирский народ свой уклад жизни в период той колонизации края, когда даже не только специалисты историки, а даже писатели вещали, что вымрет башкир, непременно вымрет сей башкир. И то, как покидали вотчинные земли башкиры, и где именно, тоже не станем здесь обсуждать.
Поговорим всё же за татар в крае. Нет, поступим даже проще, обратимся к работе академика Георги И.-Г. в её переизданном виде «Описание всех обитающих в Российском государстве народов: их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей/И.-Г. Георги; предисл. и прим В.А.Дмитриева. -Перепеч. с изд. 1799 г. с испр. и доп.; изд. 2-е. —СПб. Русская симфония, 2007. — 808 с, 100 с. илл.».
Прежде всего, приведём небольшую выдержку из Аннотации к книге: «В данном энциклопедическом труде Иоганн-Готлиб Георги, немецкий ученый на русской службе, обобщает результаты собственных этнографических исследований а также работ известных российских исследователей С.Г. Гмелина, СП. Крашенинни- кова, И.И.Лепехина, Г.Ф.Миллера, П. И. Рачкова (по видимому имеется в виду П.И. Рычков –И.Г.) и других». В Аннотации также отмечается, что «эта работа, вышедшая в свет на русском языке в 1799 году по праву признана мировым эталоном этнографического исследования».
Думаю, нелишним будет привести и выдержку из Предисловия к книге с собственными словами Георги И.-Г : «…во время академических путешествий по России и Сибири побывал более или менее продолжительное время у следующих народов, производя у них наблюдения: у финнов, черемисов, чувашей, вогулов, остяков, пермяков, башкир, мещеряков, барабинцев, киргизов, различных татар, телеутов, монголов, тунгусов, бурят и калмыков, а также в наших бухарских, нагайских, армянских, индийских и других колониях» (подчёркунуто и выделено полужирным шрифтом мной – И.Г.). Т.е. учёный не только опирался на труды известных исследователей, но и сам был непосредственным наблюдателем, изыскателем особенностей и территории расселения описываемых им народов, перечисленных здесь.
Описание народов татарского племени изложено учёным в обширной второй части его книги. Надо оговориться, к татарскому племени по воззрениям того времени отнесены даже и не таковые народы, но нас интересует татарский элемент только нашего Волжско-Уральского региона и некоторых сопредельных территорий, а при этом не возникает никаких особых непонятностей. Да к тому же в книге имеется указатель этнонимов, в современном их понимании, для уточнения при необходимости используемых в книге этнонимов.
Собственно интересующие нас этнические элементы с этнонимом татары наиболее полно описаны в разделе «Казанские и Оренбургские татары» упомянутой второй части книги. Мы и начнем с это раздела. (Далее, подчёркивания и выделения текста Георги И.-Г полужирным шрифтом мои. Выдержки из текста академика, не разделяются по «халатности» моей ничем. И да надо оговориться, внимание здесь и далее уделено, прежде всего, географии расселения интересующего нас татарского элемента, а многое другое сопутствующего этому, хотя и с сожалением, пропускается. Но всё же надо и заметить, из не русских народов, собственно татары нашего края, выбраны Георги почти как в качестве некоего образца, эталона, для сравнения других с ними. – И.Г.).
Итак: «С того времени как Царство Казанское российской силой побеждено и к Российскому государству присовокуплено, рассеялись многие татары в продолжение сей войны, а остальные переселились, отчасти толпами, в непобежденные тогда еще татарские области; почему и сделано было в Казанском царстве гораздо больше во внутренних устроениях перемен, нежели в прочих завоеванных местах; и притом жилища как оставшихся на своих землях, так и возвратившихся старых обывателей перемешаны с селениями российских переведенцев. Прежняя Казанская губерния заключала в себе, кроме Казанской провинции, также Пермскую, Вятскую, и Пензенскую провинции, которые к Казанскому царству не принадлежали. Казанские татары живут не только по всей прежде бывшей губернии, но рассеяны и в соседственных наместничествах: Уфимском, Оренбургском, Воронежском, Калужском и проч.; и везде весьма многолюдны. В 1779 году в Казанском, Уфимском, Пензенском, Симбирском и Пермском наместничествах считалось татар мужеского пола магометанского закона 51 044, а крещеных 6686, число рассеянных по прочим наместничествам мне не известно; однако ж думаю, что также немало. В городе Казани имеют они две знатные слободы, из коих в одной находятся две каменные молебные храмины и оставшиеся от прежних еще времен высокие и круглые башни; а в другой построены две же деревянные молебные храмины. Все прочие татары живут по особливым деревням, которые смежны отчасти с российскими же, а отчасти и с татарскими селениями.
В течение российских побед узнали покоренные татары как кротость российского правления, так и неприкосновенность оного к их порядкам и вере, а потому и не обращались уже в бегство. При сем правлении многие казанские татары, с дозволением оного, перешли с прежних своих мест на жилище в другие страны, которые показались им привольнее, почему и умножилось число рассеянных станиц и селений этих татар в пограничных с Казанской губерниях, а именно: в Уфимской, Оренбургской, Тобольской, а отчасти также в Воронежской и в некоторых других. Станицы сии называются больше по тем местам и рекам, где и при которых они живут; однако они в житейских своих обрядах и в вере сообразны казанским татарам, почему и не премину, говоря об оных, и на сих ссылаться.
Оренбургских казанских татар отнюдь не должно смешивать с перекочевавшими в эти губернии ордами, как-то киргизцами и другими. Первые называются просто оренбургскими, а отчасти и уфскими татарами. Прямые оренбургские татары живут в Оренбурге и по крепостям Оренбургской линии при реке Урал частью рассеянно, а частью в особливых слободах, в собственных деревнях и в городке Каргале на реке Сакмаре, в 18 верстах от Оренбурга. В сем месте находится селение казанских татар, которое завелось в 1755 году под начальством старейшины их Сайка, и в 1773 году платило уже оклад за 2190 душ мужского пола. Место сие нескудное; в нем есть четыре молебные храмины и немало нарочито огромных каменных домов, которые, впрочем, в этих странах все еще редко попадаются. Уфские городские и деревенские татары суть древние беглецы казанские, и они многолюдны. В Оренбургской Исетской провинции ведется уже с лишком сто лет селение, состоящее из нескольких деревень и прозывающееся по Ичкинскому ручью. В Рязанском наместничестве имеют казанские татары у Касимова особливую слободу; да сверх того, как в сем наместничестве, так в Астраханском и Тобольском, живут сии татары небольшим числом отчасти между россиянами, а больше между другими татарами рассеянно. Все оренбургские казанские татары числом превосходят настоящих казанских; да и прочих, в рассеянии живущих, наберется не меньше, как и казанских.
Казанские татары вообще получили название свое от главного города Казани; а она прозвана так от татарского слова казан, котел, который слугой основателя сего города, хана Алтына Бека, опущен не нарочно, когда он черпал господину своему на умовение воду, в речку, называемую ныне Казанкой. Впрочем, они, по собственным их преданиям, не особливого колена, но произошли от оставшихся тут на поселении разных поколений ратоборцев и от привлеченных торговлей в Казань иностранцев, а особливо ногайских татар, которые все чрез соединение свое в единое общество составили особый народ.
Вид и нрав казанских и вышедших от них татар не токмо весьма сходен, но и прочим порядочно поселившимся магометанским татарам нарочито сообразен.
Оренбургские, Троицкие и другие торги с киргизцами, бухарцами и иными азиатцами производят по большей части наши казанские и иные татары, а особливо в Каргале живущие. В Казани многие из них упражняются в выделке юфти и козлов и в гуртовом мыловарном деле. Очень многие сапожничают и шьют одну только козловую обувь, которую украшают отчасти и золотыми узорами; некоторые же обращаются в других ремеслах.
Они ко всяким промыслам способны; но как им немного надобно на прожиток, да и прихотей по их состоянию дальних иметь не могут, то мало они о достатках и заботятся.
В казанских и оренбургских татарских деревнях бывает дворов от 10 до 100. По большей части знает всякая деревня свои происхождения, а иногда имеет оные и на письме. Они были подвижные станы стадопасов, подобные болгарским: но как со временем, при умножении народа, пределы их стеснились, то жители тамошние мало-помалу принялись за землепашество, которое ныне по большей части есть главное их дело, и стали жить на одном месте. Нынешние татары могут назваться изрядными земледельцами, которые не дают пашням своим отдыхать, и потому чаще, нежели российские крестьяне, оные удобряют. До пчеловодства они великие охотники; и видны между ними повсюду искусные и богатые пчеляки. Всякая почти деревня имеет своих кожевников, сапожников, портных, красильщиков, кузнецов, плотников и других сим подобных ремесленных людей. Трудолюбивый деревенский женский их пол прядет и ткет собственную шерсть или лен и пеньку своего приобретения. В Уральском Городке ткут татарки из некрашеной верблюжьей шерсти нарочито тонкий камлот, который называют они на своем языке армяком, на стану, подобном тому, на каком простолюдины ткут у нас тесьму и прочее.
Казанские и другие татары несут одинаковую с природными российскими подданными тягость, состоящую в небольшом подушном окладе, в давании некоторого числа рекрут или в исправлении вместо того козацких служб.
Дворы городских и деревенских татар одинаковы не только в другом чем, но и в самой величине и крае».
А сейчас про Мещеряков.
Горги пишет: «Мещеряки составляют особое татарское колено, которое ныне заключает в себе около двух тысяч семей, из коих четыреста пятьдесят шесть вИсетской провинции между башкирцами, а прочие в Уфской провинции, отчасти между уфскими татарами, а отчасти и между башкирцами, живут, следовательно, все в Башкирии, и потому в Уфимском, а частью в Пермском наместничествах.
В четвертомнадесять [четырнадцатом] столетии, да может быть еще и ближе к нашим временам, жили они на Нижней Оке между мордвой, или муронами, и черемисами. А как перешли они в Башкирию, то принуждены были башкирцам, как помещикам, платить с каждой семьи по 25 копеек поземельных денег. Во время башкирского бунту в 1735 году и после доказали мещеряки правительству свою верность и преданность; почему оное и освободило их от платежа башкирцам поземельных денег : и вместо всякой подати повелело исправлять им козацкую службу.
С виду походят они нарочито на уфских татар. Во нравственном же состоянии ближе подходят к башкирцам, однако ж они не столь суровы, поумнее, в магометанском своем законе тверже и верность к государю наблюдают больше, нежели башкирцы.
Мещеряки западного, или уфского, Урала живут почти все во всегдашних деревнях. Скотоводство их невелико, однако ж есть главный их промысел, от которого они так, как и от изрядного пчеловодства, преимущественно заимствуют свое пропитание; но притом и землепашества совсем не пренебрегают.
У исетских мещеряков точно такие же порядки в рассуждении зимних и летних деревень, как и у башкирцев, с коими они также и без разбору кочуют и обходятся дружески; но вообще не столь они зажиточны, как башкирцы.
В вере, жилищах, пище, делах, увеселениях и во всем, к житейским обрядам принадлежащем, подобны они частью башкирцам, а частью уфским татарам; только школы и священнослужители у них лучше башкирских, и потому они, яко разумнейшие магометане, не столько суеверны и в обхождении милее, благосклоннее и опрятнее».
Асфандияров А.З. писал, что «Все мишари в 1930-х гг. пополнили татарский этнос».( «Башкирия после вхождения в состав России (вторая половина XVI – первая половина XIX в.). – Уфа: Китап, 2006. – 504 с.», стр. 464). И там же Анвар Закирович, указует, что «тептяри — татарский, башкирский, марийский и удмуртский этносы» пополнили. Обратимся же к сведениям о тептярах И.Г Георги. И надо оговорится, они «тептери», описаны учёным в первой части книги, посвященной народам финского племени.
Читаем: «Тептерь — слово татарское и значит такого человека, который не в состоянии платить подушных денег. Оное пригодилось для основателей сей сволочи (т. е. сборного народа — Ред.), которая в половине шестнадцатого столетия, по случаю причиненного царем Иоанном Васильевичем Казанскому царству разрушения, собралась из черемис, чуваш, вотяков и татар в Урале, а особливо в составляющей Башкирию и к Уфимской губернии принадлежащей части, и весьма скоро стала многолюдна. Сии люди, употребляя разные, по неодинаковой своей природе, языки, и притом, будучи между собой различны в нравах, а отчасти и в вере, перемешались, исключая татар, так что иногда и нарочито трудно дознаваться, от какого происходят они племени. Они служат доказательством в новейшие времена тому, что при государственных смятениях могут новые народы и новые поселения получить свое бытие.
Правда, что побегом своим в горы и прилеплением к башкирскому народу освободилась сволочь эта от платежа податей; однако обстоятельство сие служило ей побочной только выгодой. Самая же важность состояла в том, что боялась она, дабы россияне совокупно со властью своей не распространили и христианской веры; а потому, хотя она и тогда уже была в заблуждении, однако, невзирая на все российского духовенства усердное старание об обращении их к православной вере, больше оказала упрямства, нежели и те народы, которые отвлекались от прародительского суеверия.
Тептери живут в построенных по обыкновению тех народов, из коих общество их состоялось, деревнях и дворах; порядок ведут в оных российский и татарский; а живут, либо разделяясь по коренным своим поколениям, либо без разбору. Всякое колено говорит собственным, однако весьма перемешанным с наречиями соседственных поколений, языком.
Люди сии пользуются почти всеми сельской жизни выгодами, и которые из них не ленивы, не развращены или не подвержены какой ни есть беде, то еще и зажиточны. Страна их весьма плодородна. Уральские леса и горы привольны к звериному промыслу, к содержанию пчел и к скотоводству. В землепашестве поступают по российскому, а в содержании пчел и в скотоводстве по башкирскому обыкновению; следовательно, как в одном, так и в другом деле преизрядно успевают. Сперва принуждены они были платить башкирцам поземельные деньги, но после бывшего между ними в начале нынешнего столетия мятежа они от того уволены и владеют теперь поместьями своими так, как собственно им принадлежащей землей.
Часто пишут, мол, тептяре были полной этнической солянкой, а ведь это не совсем так, и Георги верно заметил, что в общем-то да, так и было, но исключая татар. Сей факт, я уже анализировал, и это самое выходит из работ и Анвара Закировича Асфандиярова. Однако здесь и сейчас не будем останавливаться на этом.
Возвращаясь к выше приведенным словам Асфандиярова А.З., оговоримся чуток, как за мишар, так и за татар-тептяр.
Мишаре не пополнили татарский этнос, они в ём, и были, но, скажем так, с местечковым, региональным до определением. Это, что касается Российской империи в общем, а в нашем крае, они и вообще были более сословием. Сейчас не будем подробно за это, но заметим, что по той же переписи 1897 года, мещеряки, т.е. население говоряще по-мещеряцки наличествуют только в нашем крае, только вместе с башкирами и тептярами. А по всей остальной России, включая даже самые чын мишарские районы, они в полном мизере.
Как же тептяре-татары могли пополнить свой татарский этнос и вовсе не понятно, они в общей массе просто вернулись в него, отбросив бытовавшее в крае тептярское сословное определение. Однако, не все вернулись, некоторые и вполне немалым числом пополнили башкирский этнос, и некоторая, пусть и небольшая часть сохранила тептярский анахронизм, но таковые только из татароязычных. Я лично встречал одного тептяря, как он мне объявил.
Живёт он в Твери, и минемча татарча, но намного шустрее шпрехал.
Так вот такие пироги господа и товарищи земляки. А то всяки упществоведы быват объявляют татар и большевицким проектом и диаспорным народом, и всяко разно придумывают. А некоторые из их адептов что-ли, иль просто по глупости лично своей и вообще отрицают наличие в прошлом татар в крае.
У Георги в части описания народов татарского племени, приведены и Башкирцы тоже. Я хочу представить и это описание, но уже отдельно, а то мало ли чего.
И где тут татары?
Раздел: Общество | Просмотры: 41676 | Комментарии: 135