Выдающийся русский писатель рассказал «Украина.ру» о поездках в Новороссию, встречах с полевыми командирами, о том, как он занимается доставкой гуманитарной помощи в Донбасс и о своих дискуссиях с «заукраинцами»
- Прошлой осенью ты посетил Донбасс. Это первая твоя поездка в шахтерский край? Что тебя впечатлило в Донбассе? Донбасс, по-твоему, это русская земля?
— Я был на Донбассе трижды, сейчас собираюсь в четвёртый раз, до этого не был никогда. Русская ли земля? Это местным жителям решать. Судя по всему, они решили, что русская. Но по мне — и Киев — русская.
В начале осени ещё было, признаюсь, странное ощущение: в среде ополченцев большинство составляли люди старшего поколения, за пятьдесят. То есть, можно было подумать, что это «ностальгическая революция». Как сказали бы наши поганые оппоненты: «бунт совков». Но когда я приезжал в ноябре — ситуация изменилось резко: до 90 процентов ополчения составляют теперь местная молодёжь: от 18 до 30. То есть, люди никогда не видевшие Советского Союза, но жёстко отстаивающие свою русскую идентичность.
То есть, огрубляя можно сказать, что первый импульс был левый — это даже «правый» Пургин признавал, когда мы говорили с ним — а потом основной стало национальное самоощущение: нежелание встраиваться в украинскую историческую матрицу.
— Ты участвовал в двух чеченских войнах. Война в Донбассе отличается чем-то от чеченской войны?
— И да, и нет. Много схожего на уровне эмоциональном: я вдруг увидел огромное количество всё тех же, что и тогда русских парней, которые очень свободно и весело расходуют свою жизнь. Которые, даже не умея об этом сказать, движимы, по сути, иррациональными побуждениями — ну, зачем, скажите, парню из Нижнего или из Питера Донбасс? А вот, видимо, за тем, зачем Ермаку была нужна Сибирь.
Очевидное отличие от Чечни: у ополченцев в целом всегда отличное настроение — в Чечне было чуть подепрессивней. Объяснятся это, в первую очередь, как я понял, тем, что в данном случае имеет место выбор личностный, глубоко демократический — они выбрали свою новую жизнь, свою свободу — и сделали на эту самую высокую ставку. Их никто туда не гнал — сами приехали. Или — встали, вышли из дома и взяли винтовку в руки.
Ну и, наконец, что бы там не писали мои «правые» товарищи — подразделения ополченцев являют собой очень пёстрый интернационал: мне тут отвечают, что в процентном отношении кавказцев там пять процентов или десять, я не вникал и не считал, мне всё равно. Но, знаете, одно скажу: я там тех же самых чеченцев или осетин, встречаю ежедневно. Может, их там пять процентов — но они там на каждом, как говорится, углу. Мы встречались с Моторолой — он, в первый раз, пришёл именно что с двумя чеченцами. То есть, это, наверное, случайно так вышло — но факт остаётся фактом. Так что пусть «правые» публицисты едут туда сами и при каждой встрече с человеком с Кавказа говорят себе: «Мне кажется, мне кажется, это не чеченец, это русский с Бутово».
Что до чисто военных отличий — то тут ситуация почти обратная чеченской. В роли чеченцев — то есть, как тот же самый Пургин сказал — «городских партизан» — зачастую выступали как раз ополченцы. Изначально у них не было авиации, артиллерии тоже особой не было — но была страсть, бравада и ощущение родной земли под ногами. Это спасло ополчение летом.
Сейчас, за год, ситуация сильно сравнялась — и хотя у ВСУ по-прежнему больше людей и техники, ополченцы перестали быть «полевыми» отрядами, а стали едиными фронтовыми подразделениями. То есть, по сути, в ДНР и ЛНР совершили стремительно то, что сделал в своё время Троцкий: создали свою армию.
— Ты занялся оказанием гуманитарной помощи Донбассу. Как продвигается эта работа? Кто эти люди, которые через тебя передают помощь? Что в основном передают? В какой материальной помощи, по-твоему, нуждается Донбасс? Чем ему еще можно помочь?
— Мы занялись этим едва ли не первыми — грузы начали отправлять ещё прошлой весной, когда Стрелков был в Славянске.
Нужно там — всё.
Я собираю деньги, чтоб не тащить лишний раз шмотки и не устраивать в ДНР и ЛНР «секонд хэнд». В первую очередь нужны лекарства и питание.Мы работаем целенаправленно: на месте создаём списки — что кому конкретно надо и везём конкретные вещи конкретным лицам или организациям. Все, кто желают помочь — выходите в мои социальные сети, я дам конкретно объяснения по каждому пункту.
Понемногу стали меняться ситуация в административном плане: какое-то время мы занимались этим исключительно при помощи частных лиц, но сегодня собираемся вести груз, который помогает собрать мэр Нижнего Новгорода Олег Сорокин.
Я давно думаю, что если каждый крупный город в России взяли бы на поруки небольшой населённый пункт в ДНР или ЛНР — мы бы спасли или облегчили жизнь сотням тысяч людей.
И это ведь ничего не стоит: сделал десять звонков — можно и мне позвонить, я всё объясню, поняли, что и кому нужно, забили фуру нужными вещами — и вперёд.
У меня, к примеру, никаких полномочий нет. Я собираю деньги, закупаюсь, гружу транспорт и веду колонну к месту — сам еду впереди на своей собственной машине. Ничего сложного, поверьте.
— Есть ли у тебя желание написать про войну в Новороссии? Если да, то что это будет — роман или публицистика?
— У меня скоро выйдет книжка «Не чужая смута», составленная из опубликованных и не опубликованных дневниковых записей за весь 2014-й. С хорошим удивлением обнаружил, что я могу все свои заметки публиковать — вообще ничего не исправляя: ситуация мне (и далеко не только мне) была ясна задолго до начала всех этих событий. Гражданскую войну на Украине я самым подробным образом предсказывал и описывал заранее.
Про романы пока не думаю. Все романы будут после войны.
— Я так понял, что ты подружился с некоторыми полевыми командирами Новороссии. Например, с Моторолой. Какое впечатление они на тебя произвели? Читают они твои книги?
— Я знаю несколько известных или не очень известных полевых командиров, общался с подразделением «Ночных волков», много помогал подразделению «Заря», где служат нацболы, знаю ребят из «Славянского ополчения», заезжал к Мозговому, знаю ребят из подразделения Гиви… Да много кого.
Моторола слушал мои пластинки — я занимаюсь музыкой, он очень хорошо отзывался о нашем совместном с репером по имени Рич альбоме «Патологии». Он вообще слушает много музыки — и особенно любит моих друзей из группы «25/17», с которыми у меня тоже есть «совместки».
Ополченцев, которые читают мои книги, я периодически встречал.
Само собой, мне было приятно, что все — то есть буквально все военкоры — ныне уже легендарные, вы все знаете их имена, читали мои книжки — в том числе и поэтому тоже, когда я появился в Новороссии, мы сразу сошлись и теперь все дружим.
Я еду в Донбасс в первую очередь затем, чтоб людям помочь, но всякий раз считаю обязательным повидаться с Поддубным, Пеговым, Стешиным, Коцом или Сергеем Зениным.
— Ты вообще как считаешь: если Новороссия все же состоится, это должно быть самостоятельное государство или она должна войти в состав Российской Федерации?
— Да без разницы. Лишь бы не стреляли больше.
Новороссия состоится, а дальше будет неизбежно расширяться. До своих разумных пределов. Но будет. Никакой «антимоскальской» мрази покоя не будет ещё долго. Да они и сами не успокоятся.
— Во время твоих поездках по Европе у тебя были уже с кем-нибудь дискуссии о Новороссии? Можешь что-нибудь о них рассказать?
— За границей очень много людей, которые нас поддерживают. Если в Европе — то, например, в Чехии и во Франции. Совсем почти нет наших единомышленников в Румынии, очень мало в Польше. Зато огромное количество людей в Германии нас понимают — не большинство, но очень многие. В Англии тоже полно вменяемых людей. Я уже не говорю, например, про Латинскую Америку — там все те, что хоть как-то следят за политикой — исключительно за Россию.
Так что, всё в порядке. Говорить о том, что Россия «изгой» и «весь мир против нас» может только неосведомлённый человек либо дурак.
А мир состоит не из дураков.
Другой вопрос, что 90% европейской прессы так или иначе контролируется США — например, в Германии это именно так — посему миллионы людей живут в состоянии массированной русофобской пропаганды, им сложно противостоять этому. Тем более, что по-русски читать они не могут, и получить доступ к более взвешенной информации они не имеют возможности.
Но… вода камень точит. Надо работать и объяснять всё, как обстоит тем, кто способен понять.
Никаких дискуссий у меня не было. Я просто говорю то, что считаю нужным. Во Франции и в Англии, выступая перед местной публикой и достаточно жёстко оценивая ситуацию, я несколько раз срывал аплодисменты. Люди потом подходят — не эмигранты, а французы, немцы, англичане, чехи — и говорят: спасибо, наконец-то появился человек, который говорит всю правду.
В Германии мы имели дискуссию с «заукранским» писателей Митей Глуховским — ну, даже он заметил, что все выступавшие с мест немцы были за меня. А не за него. В целом, надо конечно до украинцев донести, что в Европе их никто не ждёт. Они там не нужны. Украина по-настоящему нужна только России.
— Как ты относишься к Стрелкову? Веришь ли ты в стрелковский миф? Ты себя к кому относишь: к «стрелковской интеллигенции», к тем, кто верит в Стрелка, или к «сурковцам», к тем, кто считает, что Стрелок — это миф?
— Ничего не знаю о противостоянии «сурковцев» и «стрелковцев» и даже не собираюсь в это вникать.
Стрелков — героический персонаж, к которому я испытываю безмерное уважение. Даже зная, что многое не так просто, как нам хотелось бы.
Он — прямое доказательство того, что один человек может менять историю, карту, будущее человечества. Что Россия может дать миру своего Че — когда б не «заговор гламура», Стрелкова давно бы носили на значках и майках.
Я желаю ему не растратить полученный авторитет на политические дрязги. Политика — бал лукавых, там сжирали и не такие репутации.
Pravda News
Оригинал публикации
Прилепин: «По мне - и Киев - русская земля»
Раздел: Общество | Просмотры: 1903 | Комментарии: 138