Сбербанк России обнародовал аналитический доклад, в котором говорится, что в 2016 году восстановления цен на нефть до среднего уровня $65 за баррель можно будет не ждать, а с учетом эффекта от большего замедления в Китае и роста предложения иранской нефти средние цены марки Юралс могут составить только $55 и последующая траектория цен в 2017-18 годах будет ниже ожидавшейся. Не исключен шок на валютном рынке в четвертом квартале этого года.

Согласно этому докладу, Россию ждет еще один год без роста потребления. Выход из рецессии откладывается до 2017 года. Переход к режиму большей экономии бюджетных расходов станет неизбежным. Индексация пенсий пройдет ниже инфляции, что дополнительно ударит по доходам населения.

Кроме того, агентство Блумберг опубликовало данные Standard & Poors о растущей задолженности российских регионов: "Часы тикают для президента Владимира Путина, которому необходимо разрядить ситуацию, вызванную его указами о повышении социальных расходов. Это способствовало удвоению долговой нагрузки на российские регионы – до 2,4 триллионов рублей (42 миллиарда долларов) за последние пять лет. Напряжение их финансов достигнет критического уровня в ближайшие два или три года, увеличивая риск вливаний из федерального бюджета, уже дефицитного, впервые с 2010 года".

Экономический эксперт московского Центра Карнеги Андрей Мовчан говорит, что разделяет оценки Сбербанка, но лишь до определенной степени:

– Здесь есть некоторое лукавство. Потому что когда мы говорим, что рост откладывается, то мы совершенно не отвечаем на вопрос – а откуда он возьмется? У меня впечатление другое. Я считаю, что если не будет серьезных изменений с точки зрения экономической политики – не в смысле какие налоги, какие инвестиции государственные, а как устроена система законодательная, как государство управляет экономикой и т. д., – то в 2017 году нам тоже неоткуда брать рост. Потому что у нас фактически идет накопление депрессии в экономике. Экономика – это такая штука, что если она впадает в депрессию, то она эту депрессию сама и провоцирует дальше. Поэтому я смотрю на ситуацию при нынешних данных как на рецессию, которая будет накапливаться от года к году. Она не будет, может быть, радикальной, это не будет 10% в год, но 2-3% в год мы должны терять и в 2016-2018 затрачивать потихоньку свои резервы. Потому что абсолютно непонятно, как в этих условиях, когда мы впали в рецессию еще до Крыма, до падения цены на нефть, с какой стати, откуда, почему у нас возьмутся драйверы роста, если мы ничего не меняем в своем подходе.

– В выводах Сбербанка говорится: "Негативное влияние сводится к снижению цен на сырье, небольшому ускорению оттока капитала и дополнительному снижению курса рубля. При этом, говорит Сбербанк, – политика гибкого валютного курса помогает экономике быстро адаптироваться к новым внешним условиям, снижая последствия шоков". То есть речь идет о том, что упадет рубль и тогда экономика как-то начнет двигаться.

– Рубль уже упал, и экономика не задвигалась, как вы видите. Более того, рубль даже сильно подрос с точки своего падения. Ровно потому, что экономика не задвигалась и никому не потребовались доллары, и импорт резко упал. То, что у нас рубль так сильно вырос с отметок 70 рублей за доллар, это показатель того, что наша экономика очень плохо себя чувствует. И она не в состоянии потреблять импорт. Кроме того, Сбербанк же не отвечает на главный вопрос. Почему мы в 2013 году уже фактически не росли, а даже, я бы сказал, падали, а в 2012 году росли намного медленнее всего мира? Никуда же не делись те факторы, которые к этому привели. Они все присутствуют.

– Сбербанк говорит, что есть и старые проблемы – "истощение средств Резервного фонда в случае длительного периода низких цен на нефть". Говорит о том, что "положение потребителей снова ухудшится". Вот это все, когда это исходит из уст не каких-то независимых экспертов, не оппозиционных политиков, когда это исходит из недр вполне себе государственного Сбербанка, это что такое? Это осознание властью (или какой-то части власти) того, что происходит? Это может подвигнуть политическую составляющую власти к каким-то движениям?

– Я могу это знать так же, как и вы. Я могу знать экономическую ситуацию, я могу ее прогнозировать, но сказать, кто что думает в доме за красной стеной, – я не могу. Я могу только догадываться. Мой опыт подсказывает, что то, что говорит условно ведомство Грефа, оно корреляцию с действиями власти составляет нулевую. Оно иногда коррелирует, иногда нет, иногда в обратную сторону. Это совершенно нельзя предсказать. В данном случае Сбербанк говорит, на мой взгляд, часть правды разумно, взвешенно, спокойно, без криков и истерики. За что большое спасибо. Но я что-то не помню, чтобы кто-то его слушал раньше во власти.

– Когда-то слушали.

– Сбербанк не дает рецептов. Он говорит – восстановление начнется позже. Естественная реакция власти на это – ок, мы еще потерпим, но восстановление все равно придет. Реальная беда заключается в том, что, на мой взгляд, восстановление не придет, если не менять многие вещи.

Приведено в сокращении.

Радио Свобода
Оригинал публикации

Связанные темы и персоны

Уфа, РБ, Башкирия, Башкортостан