«Я, конечно, знал, что рано или поздно это произойдет. Больше того, думал, что если они меня гражданства не лишат, это будет выглядеть подозрительно. В любом случае не собирался очень сильно по этому поводу переживать. В чем бы меня ни обвиняли, как бы ни оскорбляли, я никогда это близко к сердцу не принимал. А тут почувствовал такую невероятную обиду, что первый раз захотелось заплакать» [11].
Но плакать Войнович не стал. Вместо этого он сел за стол и написал открытое письмо Брежневу, в котором заявил:
«Господин Брежнев, Вы мою деятельность оценили незаслуженно высоко. Я не подрывал престиж советского государства. У советского государства благодаря усилиям его руководителей и Вашему личному вкладу никакого престижа нет. Поэтому по справедливости Вам следовало бы лишить гражданства себя самого. Я Вашего указа не признаю и считаю его не более чем филькиной грамотой. Юридически он противозаконен, а фактически я как был русским писателем и гражданином, так им и останусь до самой смерти и даже после нее. Будучи умеренным оптимистом, я не сомневаюсь, что в недолгом времени все Ваши указы, лишающие нашу бедную родину ее культурного достояния, будут отменены. Моего оптимизма, однако, недостаточно для веры в столь же скорую ликвидацию бумажного дефицита. И моим читателям придется сдавать в макулатуру по двадцать килограммов Ваших сочинений, чтобы получить талон на одну книгу о солдате Чонкине» [12].
Тон разосланного Войновичем по редакциям западных газет и журналов, а также и «радиоголосов» письма смутил начальство некоторых из них. Писателю позвонили с «Голоса Америки» и принялись канючить — быть может, можно как-то смягчить, а то знаете, уважаемый Владимир Николаевич, это как-то не того, все-таки сам Брежнев, а не конь в пальто… «Незачем! — отрезал классик антисоветского антисоциалистического реализма. — Передавайте как есть». И — передавали, куда ж им деться.
Много лет спустя, обращаясь памятью к этому важному эпизоду из своей весьма богатой различными событиями биографии, Войнович вспоминал:
«В том письме я не просто издевался над Брежневым, а выразил свою серьезную уверенность в том, что Брежнев, Андропов и все руководство ЦК КПСС подрывают престиж и сами устои советского государства и что книги Брежнева превратятся в макулатуру. Кстати, это произошло гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Брежнев умер в ноябре 1982 года, а уже меньше чем через год на Франкфуртской книжной ярмарке в советском павильоне не было ни одной книги Брежнева, зато хорошо было представлено литературное творчество Андропова. В следующем году писателя Андропова сменил писатель Черненко, а еще через год и этот канул в Лету» [13].
Еще через три с половиной года роман Владимира Войновича о солдате Иване Чонкине был опубликован в СССР в журнале «Юность», выходящем в ту благословенную пору тиражом в 3 100 000 копий.
Colta.ru
Оригинал публикации
Отнять нельзя вернуть. Как СССР лишал гражданства выдающихся людей
Раздел: История | Просмотры: 25148 | Комментарии: 9