О том, что Конституция в России служит для отвода глаз

Возможный перенос президентских выборов на более ранний срок, например на весну следующего года, может быть чистой фантазией, а может быть пробросом для изучения общественного мнения. Между тем живое обсуждение этой спекуляции уже есть подтверждение того, что какой-то хитрый ход в связи с предстоящими в 2018 г. выборами очень даже ожидается.



Ситуация, в которой Владимир Путин своим чередом в назначенный срок выставит свою кандидатуру и сойдется в неравной схватке с Геннадием Семигиным и Григорием Явлинским, кажется, будет бо́льшим сюрпризом, чем появление какой-нибудь гениальной схемы.

Тому, что в простоте разыграть выборы по обычной процедуре будет сложно, есть множество объяснений – и хороших (см., в частности, статью Константина Гаазе «Отставка Иванова: Подготовка к досрочным выборам» на Slon.ru; а также статью Евгения Гонтмахера «Секрет досрочных выборов», «Ведомости», 15.06.2015). Еще одно подходящее объяснение, на мой взгляд, это так называемая ловушка легитимности, о которой говорит политолог Николай Петров. После протестов 2011–2012 гг. российские политические менеджеры пошли на смену модели легитимности с электоральной на военно-вождистскую. Вернуться к электоральной теперь сложно. «Если военный вождь участвует на равных в конкурентных выборах и получает 55–60%, – говорит Петров, – то это демонстрация крайней слабости его как лидера нации».

Результату в 55–60% позавидовал бы любой политик, но для Путина это будет поражение. Его текущий электоральный результат (ответ на вопрос «за кого бы вы проголосовали, если бы выборы были сегодня») и сейчас заметно ниже «рейтинга», уровня общего одобрения его лидерства. Уровень путинского лидерства так высок, что может идти только вниз. Но позволить рейтингу идти вниз никак нельзя – ведь это не просто какой-то текущий показатель, а мера легитимности и стабильности режима. Политические менеджеры сами сделали рейтинг сакральным и теперь вынуждены думать о том, как двигаться дальше, не расплескав содержимое волшебного сосуда. Чем больше сосуд наполняется поддержкой, тем сакральнее становится, но и идти с ним при этом все труднее: одно неловкое движение – и прольется.

Вполне вероятно в этой ситуации ожидать чего-то сверхъестественного. Самый безумный вариант кажется и самым вероятным. Придумать его у меня фантазии не хватит, но какая-то институциализация лидерства и вывод ее из обычной электоральной системы координат напрашивается. Путину в имеющейся конституционной схеме уже давно тесно – он слишком великий. Он может, например, стать председателем какого-нибудь высшего совета общественно-религиозных старейшин, куда войдут лидеры всех традиционных религиозных общин, а также еще какие-нибудь уважаемые люди. Выборы президента в таком случае будут выборами не лидера, а руководителя-технократа. На роль такого руководителя Путин явно прочит кого-то из новоназначенных «молодых наркомов» – Алексея Дюмина, Евгения Зиничева, Дмитрия Миронова, Антона Вайно. Президент в этом случае будет адъютантом Верховного Лидера для ношения ядерного чемоданчика.

Если этот или другой подобный безумный вариант окажется слишком сложной операцией и президентские выборы все-таки решено будет проводить с участием Путина, то это должны будут быть выборы не президента, а Архистратига и Отца Отечества. В любом случае понадобится какая-то схема, потому что обычный президент, выбранный в соревновании с тщательно отобранными и минимально опасными конкурентами, – это будет для Путина понижение.

Удивительная особенность игры в политику в России в том, что даже очень щедрая на полномочия Конституция тесна Кремлю. Люди уже больше 16 лет непрерывно переписывают законы, нормы и правила и все равно вынуждены прибегать к схемам и спецоперациям. Я совсем не исключаю, что президентские выборы могут пройти обычным чередом, но в это трудно поверить именно потому, что обычным чередом не идет практически ничего.

Активы для формирования национального достояния «Роснефти» добывались с помощью схем. Публикация панамских архивов показала, что финансовые схемы используются игроками высшей политической лиги. Крупный чиновно-частный бизнес не живет без схем и сам по себе является большой схемой, потому что самим своим существованием нарушает базовые принципы госслужбы. Собственность часто обнаруживается там, где ее – по бумажным правилам – быть не должно. Расхождения между декларируемой собственностью и реальной постоянно выявляются общественными активистами. При этом частная собственность на «системообразующие» активы есть на бумаге, но ее нет в действительности.

В политике тоже схемы. Написанные в Кремле избирательные законы постоянно, год за годом, переписываются, так что ни одни выборы не проходят по прежним правилам. Губернаторские посты вроде бы по закону выборные, заполняются так, чтобы губернаторы имели природу назначенцев, а не политиков. То есть выборность есть на бумаге, но ее нет в действительности. Во внешней политике Россия постоянно прибегает к схемам, которые, вероятно, считаются военными хитростями. В итоге Россия ведет войны, не называя их войнами.

Политические менеджеры сами пишут себе правила и сами же их обходят: Конституция стала маскировкой и служит для отвода глаз. Расхождение между законом и понятиями, по которым идет реальная игра, создано намеренно. Сформированная в России система раздвоения правил будет одним из самых тяжелых наследств путинского времени. На ней уже выросло столько людей, что крайне трудно, а может быть и невозможно, будет объяснить людям, что статья закона – это статья закона, воровство – это воровство, а агрессия – это агрессия.

Ведомости
Оригинал публикации

Уфа, РБ, Башкирия, Башкортостан