Рейтинг публикаций
Лучшие комментарии дня
Календарь новостей
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Лучшие комментарии недели
Лучшие комментарии месяца
Обсуждаемое за неделю
Обсуждаемое за месяц
Последние публикации
Сам уже в окопе, старый ...

Спикера Курултая Башкирии возмутило отсутствие очередей из желающих пойти на ...
  29.03.2023   40658    3123

Зря карлик ползал на ...

Главные заявления Владимира Путина и Си Цзиньпина по итогам переговоров в ...
  21.03.2023   28618    73

Военный преступник. ...

Международный уголовный суд (МУС), расположенный в Гааге, выдал ордер на арест ...
  17.03.2023   25371    69

Молодежь в гробу видала ...

Глава ВЦИОМ пожаловался, что новое поколение российской молодёжи ставит личное ...
  16.03.2023   31239    32

Пыня пошутил над холопами ...

Путин призвал судей защищать права и свободы россиян. Путин назвал эффективную ...
  14.02.2023   22893    273

Борьба дерьма с мочой ...

Сообщают о неком циркулярном письме министерства обороны, которое предложило ...
  12.02.2023   33509    22

Ублюдочный путинизм в ...

Министерство юстиции России включило в реестр иностранных агентов певицу ...
  11.02.2023   40378    33

Фильм о преступлениях ...

В декабре 2003 года в Башкирии совпали выборы в Госдуму и выборы президента ...
  15.01.2023   18753    252

Утилизация холопов, ...

Путин назвал положительной динамику военной спецоперации на Украине. Президент ...
  15.01.2023   35381    8

Подох этот, подохнет и ...

Сегодня, 11 января, так и не дожив до суда, скончался Муртаза Рахимов. Ему было ...
  12.01.2023   20728    80

Читаемое за месяц
Архив публикаций
Март 2023 (4)
Февраль 2023 (3)
Январь 2023 (5)
Декабрь 2022 (4)
Ноябрь 2022 (3)
Октябрь 2022 (1)

ВИЧ-позитивная держава

  • Опубликовано: Егерь | 30.11.2017
    Раздел: Общество | Просмотры: 25631 | Комментарии: 14
0



Эксперты спорят о том, может ли авторитаризм победить СПИД. Сергей Медведев: Каждый год 1 декабря мы отмечаем Всемирный день борьбы со СПИДом и делаем эфир, посвященный борьбе с этим заболеванием. Это повод снова задуматься о том, почему так неэффективна эта борьба в России: в стране один миллион инфицированных и, вероятно, еще до одного миллиона человек, которые об этом не знают. О проблемах российской борьбы со СПИДом - в сюжете Антона Смирнова.

ВИЧ-позитивная держава


Антон Смирнов: Примерно 80 человек с диагнозом «ВИЧ» умирали в России ежедневно в первой половине 2017 года - такую статистику предоставил Роспотребнадзор. При этом почти четверть зараженных - а всего их более миллиона - не становятся на учет. Кто-то боится, что тогда об этом узнают родственники или знакомые, другие же вообще отрицают, что такая болезнь существует.

А тем временем эпидемия выходит за рамки уязвимых групп. Сегодня больше половины ВИЧ-положительных - это люди из обычных гетеросексуальных пар, которые не употребляли наркотики. Все чаще заболевание обнаруживают у людей старше сорока лет. И до сих пор есть случаи, когда человек получил ВИЧ в больнице.

По темпу роста числа зараженных Россия уступает только Южноафриканской республике и Нигерии. И это не результат того, что больше людей стали проверять свой статус. Роспотребнадзор утверждает, что за последний год количество обследований выросло лишь на 8%. Люди боятся узнать свой статус и не знают, как жить с этой болезнью. Стигмы все еще сильнее доводов врачей. Многие не слышат медиков, говорящих, что при постоянной терапии человек абсолютно безопасен для общества и не может передать ВИЧ другому. Но без нее смертельную эпидемию не остановить.

Сергей Медведев: У нас в гостях Константин Войцехович, советник-консультант регионального офиса UNAIDS (это программа ООН по борьбе со СПИДом), и публицист Михаил Пожарский.

Костя, что изменилось в России за последний год?

Константин Войцехович: Количество людей, принятых на лечение, возросло, причем по российским меркам, по сравнению с тем, что было на конец 2016 года, довольно существенно. Тем не менее, количество новых случаев ВИЧ-инфекции опережает количество людей, которые начали получать антиретровирусную терапию.

Сергей Медведев: Это 100 тысяч в год? Или уже больше?

Константин Войцехович: По данным Роспотребнадзора, в прошлом году было 103 тысячи, по данным Минздрава, которые традиционно процентов на 15-20 меньше, - 87 тысяч, а количество людей, взятых на лечение, около 80 тысяч.

Тестируют в России много, но это тестирование не всегда дотягивается до групп повышенного риска, то есть это не всегда мужчины, имеющие секс с мужчинами, и потребители наркотиков. Часто слабо охватываются наиболее подверженные болезни возрастные группы: мужчины и женщины 30-39 лет. А еще эпидемия постоянно становится старше. Она каждый год немножечко прибавляет в возрасте, но по-прежнему приходится на наиболее экономически активный возраст.

Сергей Медведев: Как я понимаю, это картина, достаточно близкая к третьему миру и даже в чем-то хуже третьего мира? Ведь в третьем мире есть места, где борьба более эффективна.

Михаил Пожарский: Это если еще не Африка по количеству инфицированных, то где-то рядом, но в некоторых африканских странах лечат лучше, чем у нас.

Сергей Медведев: В России ежегодно инфицируется где-то раз в десять больше людей, чем, скажем, в Германии?

Константин Войцехович: Да, это так. По региону Восточной Европы и Центральной Азии Россия дает порядка 90% новых случаев ВИЧ-инфекций.

Показатели высокие, но здесь нужно иметь в виду и то, что Россия - самая многочисленная страна региона по населению.

Сергей Медведев: А по количеству заражений на 100 тысяч населения?

Константин Войцехович: По количеству распространенности, если брать все население, Россия не дотягивает до 1%, который считается традиционным порогом так называемой генерализованной эпидемии. Но в ключевой международной возрастной группе, с 15 до 59 лет, мы, по данным Роспотребнадзора, преодолели этот порог, по-моему, еще в 2014 году.

Сергей Медведев: То есть в России сейчас официально в ключевой возрастной группе – это уже эпидемия?

Константин Войцехович: Да. Это, конечно, не такая эпидемия, как эпидемия Эболы, но ситуация достаточно серьезная. По данным наших же российских специалистов, ВИЧ в 2016 году вышел на первое место по смертности среди инфекционных заболеваний, обогнав даже туберкулез. Ситуация в России довольно запущенная.

Сергей Медведев: Но на фоне всего региона Россия даже хуже. Или здесь примерно то же, что происходит в других восточноевропейских постсоветских странах?

Константин Войцехович: Чуть-чуть похуже, но не сильно. И здесь абсолютные размеры населения и его мобильность тоже играют определенную роль. Вся эта динамика, которую выявляет постоянно растущее количество тестов на ВИЧ-инфекцию, с эпидемиологической точки зрения естественна и оправдана. К этому надо быть готовыми. Сначала мы должны понять масштаб проблемы. Вот взять, например, оценочные цифры. Вы сказали: до двух миллионов. Есть оценка, которая звучала на заседании Академии наук: полтора миллиона. Есть оценка Роспотребнадзора, к которой склоняемся и мы: 1,3 миллиона ВИЧ-инфицированных. Это не количество случаев, выявленных за всю историю, а число людей, живущих с ВИЧ-инфекцией. Но какая оценка правильная?

Сергей Медведев: А ведь от этого зависят и способы борьбы, и государственные программы, и финансирование.

Константин Войцехович: Конечно. Если сравнить усилия, которые предпринимаются сейчас в России по борьбе с эпидемией, с тем, что было, допустим, в 2014 году, конечно, это небо и земля: налицо очень серьезный прогресс! Но беда в том, что эпидемия развивается быстрее!

Сергей Медведев: Михаил, как я понимаю, это уже больше не «болезнь порока», это уже не связано исключительно с наркоманами или гомосексуалами, это выплеснулось в основные, гетеронормальные группы населения?

Михаил Пожарский: Да, уже не получается ограничить все это такими стигматизированными группами, как инъекционные наркозависимые и ЛГБТ-сообщество. Стратегия, заключавшаяся в том, чтобы пытаться изолировать это там и подвергать эти группы общественному остракизму и шеймингу, благополучно провалилась, потому что все это уже давно выплеснулось далеко за их пределы. И сейчас основным способом передачи инфекции является совершенно традиционный гетеросексуальный контакт.

Сергей Медведев: Можно увидеть некий позитивный эффект хотя бы в том, что общество уже понимает, что это универсальная проблема, которая может коснуться каждого. Но все же среди уязвимых групп количество ВИЧ-положительных выше, среди наркоманов – особенно: по-моему, до четверти всех инфицированных?

Константин Войцехович: Безусловно! Это то, что выявляет текущее тестирование Роспотребнадзора. Может быть, оно еще выше, ведь мы можем говорить только о тех случаях, до которых удалось дотянуться тестированием, но не знаем точно, до кого еще не удалось дотянуться. Но ВИЧ-инфекция действительно потихонечку перестает восприниматься как болезнь других людей, которые не похожи не нас. Я не говорю о том, хорошие они или плохие, в данном случае это совершенно не важно. Есть заболевшие люди, которые нуждаются в помощи. Они в этом смысле для нас все одинаковы, тем более, что сейчас, благодаря современным достижениям в диагностике, производстве и разработке антиретровирусных препаратов ВИЧ-инфицированные люди – это люди с хроническим заболеванием, которые в состоянии вести активный образ жизни и доживать до старости, но при этом им приходится принимать препараты.

Сергей Медведев: То есть в каком-то смысле это больше не болезнь смерти, а болезнь более осложненной жизни.

Константин Войцехович: Слава богу, да! Просто человеку надо постоянно держать в уме несколько вещей, проявлять повышенную ответственность по отношению к своему здоровью и к здоровью окружающих. Людям с хроническим заболеванием надо каким-то образом планировать свою жизнь, потому что в ней есть некая константа – прием этих лекарств. Например, ты не можешь забыть взять их с собой в командировку.

Сергей Медведев: В чем-то это сопоставимо с диабетом.

Это повышение осознанности человека и общества.

Константин Войцехович: С этим, к сожалению, до сих пор проблема. Очень много новых случаев выявляемости (и, кстати, не только у нас, в Европе тоже) – меньше 350 клеток лимфоцитов по анализам, которые свидетельствуют о том, что состояние иммунной системы человека под влиянием вируса уже подавлено, и риск, что начнется СПИД, уже совсем недалеко. Это говорит о том, что люди по-прежнему поздно тестируются и обращаются за помощью, тем самым, ухудшая свои шансы на ведение нормальной комфортной жизни. Тут чем раньше человек начал лечиться, тем лучше. Последние рекомендации ВОЗ говорят, что человеку надо начинать лечиться от ВИЧ-инфекции, как только тест показал ее наличие, независимо от состояния его иммунной системы.

Сергей Медведев: Михаил, а в вашем окружении есть люди, больные СПИДом?

Михаил Пожарский: Насколько я знаю, нет.

Сергей Медведев: А вы сами проходили тесты?

Михаил Пожарский: Да, я периодически тестируюсь и всем рекомендую.

Сергей Медведев: Страха не бывало?

Михаил Пожарский: Был, конечно. Это все происходит на нервах.

Сергей Медведев: Человек не может знать, где и когда были какие опасные медицинские процедуры. Но сейчас рутинизация СПИДа и анализа на СПИД делает очень большое дело.

Константин Войцехович: Я хочу сказать о случаях больничной передачи. Все-таки надо понимать, что в нынешних условиях их количество минимально, и каждый из них расследуется как ЧП. Вот эта элистинская трагедия конца 80-х годов, когда заразили около 200 детей… 120 из них удалось спасти, они дожили до того момента, когда появились антиретровирусные препараты. Но если в больнице медицинская служба поставлена правильно, если соблюдаются все нормы и требования российских же регламентов, то вероятность передачи ВИЧ-инфекции внутрибольничным способом минимальна.

Сергей Медведев: Ведется ли учет того, сколько человек ежегодно заражаются в российских больницах?

Константин Войцехович: Во-первых, от года к году количество случаев колеблется. Во-вторых, мы в любом случае говорим максимум об одном-полутора десятках случаев, и то если именно на этот способ укажет эпидемиологическое расследование, которое проводится в каждом таком случае. Таких случаев, когда за месяц в какой-то больнице, как в Элисте, заразились 200 человек, или когда в Шымкенте в Казахстане в начале 2000-х годов тоже заразилось более сотни человек, больше нет.

Сергей Медведев: Мне кажется, общество за последние годы стало более зрелым в осознании проблемы СПИДа.

Михаил Пожарский: Я слышал, что бывают случаи, когда заражаются, делая через татуировки и даже маникюр.

Константин Войцехович: Такие случаи единичны среди тех, о которых сообщается. Конечно, все колющие и режущие инструменты должны соответствующим образом стерилизоваться. Это как в стоматологическом кабинете: что-то должно быть одноразовым, а что-то должно проходить положенную стерилизацию.

Главное – дотянуться до людей, чтобы они знали о существовании этого заболевания и понимали, что, вступая в интимную близость, они должны представлять себе, насколько откровенен с ними партнер. Здесь должна быть внутренняя честность, ответственность по отношению к своему партнеру, и особенно это важно для людей, у которых много партнеров, а таких людей немало.

Сергей Медведев: Это своего рода проверка уровня зрелости общества, государства.

Константин Войцехович: И уровень зрелости человеческой личности.

Сергей Медведев: Я думаю, здесь все связано – общество, личность, государство. И СПИД, как стержень в этом ядерном реакторе, проходит через все слои и тестирует их на пригодность и безопасность.

О том, что такое жизнь с ВИЧ, говорит Андрей Норов, арт-директор СПИД-центра.

Андрей Норов: Два года назад, 4 ноября, я пошел сдавать анализы, потому что делаю татуировки. Чтобы знать, что со мной происходит, я предпочитал сдавать их каждые два-три месяца. И вот 4 ноября я сдаю, 5-го должны прийти анализы, но их задерживают. Потом девушка просто трясущимися ручками протягивает мне конверт и говорит: "Открывайте и уходите!" Я смотрю – там положительные результаты: "А что это значит?" Она отвечает: "Идите, идите, там вам все объяснят". Ни куда идти, вообще ничего непонятно!

Я выхожу, загуглил… Твою мать! Я реально понял, что на тот момент выход – это алкоголизм.

Полностью пустая комната. В центре лежит надувной матрас, на котором я сплю, и стоят два пакета – один с цветными вещами, а другой - с белыми. Чувак привозит три бутылки красного вина. Две мы с ним просто ухрыкиваем, пытаемся открыть третью. Штопора нет.

И вот момент, который вывел меня из коматозной ситуации. Он пальцем открывает бутылку красного вина, и она падает в пакет с белыми вещами. В общем, в два часа ночи мы едем в магазин "Твой дом" за пятновыводителем, проходим мимо отдела бытовой техники, и я понимаю, что там продается маленький зеленый шуруповерт. Я говорю: "Купишь его - будешь прощен".

Реально мой символ выхода из этой депрессии – это маленький зеленый шуруповерт, который до сих пор кочует со мной с квартиры на квартиру. Это символ того, что все можно либо закрутить, либо раскрутить обратно.

Люди боятся идти к врачам, боятся говорить об этом. Однажды я пришел в государственную поликлинику и говорю: "У меня зуб болит". Врач говорит: "Давайте мы его удалим". Я говорю: "Только вы все инструменты хорошенько простерилизуйте, возьмите новые". "Почему?" "Потому что у меня ВИЧ. У меня нагрузка неопределяемая, но как бы смиритесь с этим". Они так сидят, смотрят: "А вы знаете, у нас нет свободных мест. Только на конец августа". А дело было в середине июне. Я говорю: "Вы мне предлагаете до конца августа ходить с больным зубом?" Они: "Ну, у нас сейчас нет мест".

Это дискриминация. Она случается довольно часто. Знакомые ребята рассказывают, что кого-то не приняли в поликлинике. Представь, ты приходишь к обычному терапевту, честно и откровенно говоришь: "У меня ВИЧ, мне нужно сделать такие-то обследования". После этого она надевает еще одну пару перчаток, маску, чуть ли не противогаз: "Бедненький, да как же тебе живется?"

Да, охрененно живется! Я успокоился в том плане, что… Блин, все - это случилось! У меня плюс. Теперь строим план, как жить дальше, и следуем эту плану. Если что не так, то корректируем его по ходу. Все! Вперед в сказку, водку купим по дороге! По моему мнению, я стал лучше, чем был до плюса.

Сергей Медведев: Костя, насколько типична ситуация, о которой рассказывает Андрей?

Константин Войцехович: К сожалению, достаточно типична, и это является одной из проблем в профилактике ВИЧ-инфекции. Здесь налицо банальный, вульгарный случай дискриминации, причем не где-нибудь, а в медицинском учреждении! Медицинские работники обязаны знать, что такое ВИЧ-инфекция, как она передается и как не передается, какие есть факторы риска, а каких факторов риска нет. Способ передачи инфекции через стоматологический кабинет статистически незначителен.

Сергей Медведев: Это типично российская проблема? Или везде в мире человек может столкнуться с такой проблемой в стоматологическом кабинете?

Константин Войцехович: Были такие случаи и в США. Я читал статью об одном судебном разбирательстве, когда полицейский, по-моему, остановил афроамериканку, которая была ВИЧ-позитивна. Там разгорелся целый скандал вокруг дискриминации и стигматизации. На самом деле это нехватка знаний, информации, понимания. Отсюда страх и все остальное.

Сергей Медведев: Михаил, вы видите какие-то проблемы в «ВИЧ по-русски», здесь совершенно особая среда бытования этой инфекции? Или в России все происходит, как и везде?

Михаил Пожарский: Я вижу проблему в том, что у нас государство вполне целенаправленно взяло на вооружение жесткую консервативную повестку, которая, в том числе, заключается в стигматизации определенной группы людей. Это очень плохо, ведь для того, чтобы люди проверялись и лечились, нужен некий уровень терпимого отношения в обществе. А если ВИЧ-инфекция считается атрибутом грешных содомитов, наркоманов и мерзавцев, то люди будут меньше проверяться, потому что им очень не хочется попасть в такую категорию. А если они узнают, что они позитивные, то будут стараться это скрывать, меньше лечиться. История, которую мы слышали, мне кажется, отбивает у людей желание принимать терапию, вести нормальную жизнь. Когда люди сталкиваются с таким отношением, что в них видят прокаженных и надевают чуть ли не костюм химзащиты для общения с ними, они могут сказать: "Раз так, то и хрен с ним. Жизнь кончена, буду бухать (или еще что-нибудь)".

Сергей Медведев: Консервативный поворот, который произошел в российской политике в последние годы, оказал влияние на борьбу со СПИДом, на эффективность государственных программ?

Константин Войцехович: Я бы сказал, скорее, не в политике, а в общественном сознании. Ведь есть же очень простой ответ на все эти вопросы: люди должны оставаться людьми. Ни консервативный, ни прогрессивный, ни либеральный, ни ультраконсервативный пути не отменяют человеческого милосердия и понимания. Если люди остаются людьми, то режим не существенен, с точки зрения отношения к проблеме.

Сергей Медведев: Но есть институты, в рамках которых действуют люди, и они способствуют мобилизации в борьбе. Даже те же способы рекламы (или антирекламы)... Сейчас, в преддверии 1 декабря, висят плакаты: "Супружеская верность, доверие, честность. СПИД-центр". Получается, что главный способ предохранения от СПИДа – это супружеская верность.

Константин Войцехович: Это московский СПИД-центр, который всегда тяготел к таким скрепам. Но это, слава богу, это единичные случаи. Например, в лучшем в стране по всем показателям СПИД-центре в Санкт-Петербурге совершенно другая картина – лечат всех: существует анонимное консультирование для наркозависимых, в котором участвуют сами же наркозависимые, анонимное тестирование и так далее. Там стараются максимально охватить медицинскими услугами людей из групп повышенного риска. И результат совершенно другой и на уровне города. Можно говорить про консервативность санкт-петербургского губернатора, но там уже многие годы работает межведомственная комиссия на уровне городского правительства. Туда вовлечены департаменты здравоохранения, молодежной политики, социальной политики и так далее. Они проводят профилактические мероприятия, акции по тестированию, работают со школами. Все возможно!

Сергей Медведев: А что сейчас происходит в Екатеринбурге? Ведь там была очень тяжелая ситуация.

Константин Войцехович: Она не улучшилась, потому что ситуацию с ВИЧ-инфекцией нельзя решить даже за год. Надо работать в школах, заниматься профилактикой, это проще и дешевле. Государству проще потратить 100 рублей на профилактику, чем миллион на лечение. Это же элементарная арифметика! Кроме того, государство, озабоченное вопросами национальной безопасности, не может не беспокоиться о качестве своего призывного контингента. Ну, как может быть боеспособным подразделение, где одни ВИЧ-инфицированные солдаты?

Сергей Медведев: Михаил, закон об иностранных агентах, видимо, тоже каким-то образом оказывает влияние на ситуацию?

Михаил Пожарский: Да. Я не согласен с тем, что государство у нас ни в чем не виновато. Оно очень сильно виновато. Каналы массового распространения информации – школы, университеты, телевидение, газеты и прочее – сейчас практически полностью монополизированы государством. Там нет двух точек зрения, а есть только та точка зрения, которая направлена против всяких "иностранных агентов", "шпионов" и прочих "цереушников". И государство через свои мощнейшие каналы информации транслирует очень жесткую консервативную повестку, которая приводит к стигматизации, к появлению таких общественных кампаний, где эпидемию ВИЧ предлагают лечить супружеской верностью, видимо, искренне веря, что можно добиться 100% супружеской верности в обществе. Это все совершенно очевидная государственная политика.

Сергей Медведев: О способах заражения, о бытовании СПИДа говорит инфекционист Николай Лунченков (интервью записал Антон Смирнов).

Антон Смирнов: Какие существуют пути заражения ВИЧ-инфекцией в современном мегаполисе?

Николай Лунченков: Существуют всего три пути: первый путь – это при незащищенным половом контакте; второй путь – это через кровь при использовании нестерильного инструментария, то есть при совместном употреблении наркотиков либо при переливании крови; третий путь – это при грудном вскармливании через молоко от ВИЧ-положительной матери, которая не принимает лечение. Однако для всех трех путей существуют меры профилактики, которые при должном применении способствуют тому, что человек не получит ВИЧ-инфекцию.

Антон Смирнов: Можно ли говорить о том, что в России существует эпидемия ВИЧ-инфекции?

Николай Лунченков: Мы можем говорить об эпидемии, если процент людей, живущих с ВИЧ, составляет 1% от общего населения. В России региональные данные крайне сильно разнятся с данными федеральных институтов, соответственно, сказать конкретно очень сложно. Сейчас зарегистрировано 1 миллион 200 тысяч инфицированных.

Антон Смирнов: Как так получается, что столько людей в России оказываются ВИЧ-инфицированными?

Николай Лунченков: Сейчас крайне сложно говорить о том, что у нас ведется адекватная профилактика не только среди ключевых групп, но и в отношении общей популяции людей.

Приведено в сокращении.

Радио Свобода
Оригинал публикации








Связанные темы и персоны