Конституционный «референдум» пройдет в любом случае: для федеральных властей и Владимира Путина — это ключевой вопрос сохранения власти, уверен политолог Станислав Шкель.

— Этот вопрос с повестки точно не снимут. Да, пандемия совершенно не входила в планы. Поэтому, сколько людей придет на «выборы» — имеет значение. Другой вопрос, что не надо думать, что это одно и то же, но, одно влияет на другое. Мало пришло – нарисовать проще, — сказал Шкель в эфире «Эха».

Накануне ВЦИОМ опубликовал так называемое «мониторинговое исследование о намерениях россиян принять участие в Общероссийском голосовании по вопросу одобрения изменений в Конституцию России»: «за» поправки в Конституцию изъявили желание проголосовать 50% из числа готовых прийти к урнам, при этом эксперты ВЦИОМа утверждают, что пройди выборы по плану, доля поддержавших поправки равнялась бы 67-68%.

— Если верить цифрам соцопроса, я наблюдаю, что в официальных данных в динамике количество неопределившихся уменьшается, те, кто не определился — присоединились к негативному прогнозу: с 17 до 30 процентов негативных респондентов выросло за три месяца.

По словам политолога, кризис работает на оппозицию, это видно по доле людей, критически относящихся к инициативе властей по изменению Конституции.

— Считаю, что власть, возможно, выждет благополучный момент. Кризис показал, что у власти нет стратегии, Путин известен тем, что принимал решения по ходу ситуации. Это всегда срабатывало в его пользу, но сейчас работает против него: все планы рушатся, лучшего решения в новой ситуации придумать не удается. Сегодня у властей ответа на вопрос что делать, нет. Кризис недооценивался и не прогнозировался, и нет понимания, как решать проблему. Будет решаться по мере событий.

Он напомнил, что Россия вступила в поле кризиса позже всех стран.

— И только сейчас в России все начинается, и динамика заболевания отнюдь не позитивная, а тревожная, идем по итальянскому сценарию — драматичное впереди, хотя сейчас выглядим неплохо. В отличие от Европы, поздняя стадия была преимуществом: власти могли бы использовать время и использовать опыт Китая и Европы для минимизации масштабов, но преимущества не были использованы по политическим причинам. В авторитарной системе вся система работает не на реальные угрозы, а на политические интересы узкого круга лиц вокруг правителя. После Нового Года началась эпидемия в Китае, там вводятся жесткие меры, эпидемия переходит в Европу. Наши власти в этот момент занимаются конституционными поправками.

Абсолютная недооценка угрозы, а повестка госСМИ — только вопрос поправок. Все рекламные баннеры завешаны рекламой поправок. Вот пример того, чем элита занимается во время реальной угрозы – своим выживанием. Время, которое надо было использовать — использовали на задачу, обозначенную президентом, а все остальные вопросы вышли из повестки.

При этом Шкель считает, что даже в самой авторитарной политической системе мнение людей не совсем игнорируется: решение правителя требует поддержки.

— Какой бы не была деспотия, ошибочно думать, что властвует один и он автономен. Каким бы могущественным диктатор не был, он зависит от подчиненных, которые проводят его решения в жизнь. Любая система требует поддержки. Авторитарный правитель меньше зависит от населения, а больше — от управляющих, на которых опирается. То решение, которое предлагает Путин, по изменению Конституции, направлено на его политическое выживание, и весь мир понимает, что сохранить себя у власти – с точки зрения закона – сомнительно. И даже в такой системе, как наша, нужно провести так, чтобы это решение было легитимно и получило у большинства доверие. Этот главный вопрос, который занимал элиту три месяца. И продумывали все варианты. «Обнуление» поздно появилось. До этого рассматривался казахский сценарий: поняли, что сложно, стали упрощать задачу. Для политической элиты этот вопрос был ключевым. Все остальные вопросы рассматривались как второстепенные. В результате платим за это. Это и есть результат политлогики управления – логики приоритетных задач Путина.

Пока существуют рычаги манипулирования электоральной машины, и губернаторы самостоятельно не могут избираться, региональные власти полностью ориентированы на Кремль, а не на запросы местного населения.

— Системы выстроена на неформальных отношениях. Голос населения важен. Вроде население выбирает губернатора… А изберется ли губернатор, зависит не от населения, а от федерального центра. Губернаторский корпус, имеющий свои позиции, заинтересован, чтобы лица, которые их постаивали, сохранились. Потому что при смене этих лиц – их, губернаторов, будущее туманно. Поэтому поддерживают все инициативы Кремля. Чтобы выдвинутся на губернаторский пост нужно одобрение Кремля. Пока губернаторы не имеют автономии, чтобы решать электоральные вопросы без вмешательства Кремля, весь корпус ориентирован на него. Они отличаются по степени управления регионом и контролем над элитой. Никакой губернатор не принимает решения без оглядки, но степень пространства свободы принятий решений разная, как, например, в Чечне или в Татарии. Где-то могут поспорить с премьером. Но, основная масса такова, что спорить не будет.

Страны демократии и авторитарные режимы по разному борются с экономическими последствиями коронавируса. В «продвинутых» демократиях решили «прокачать» экономику через прямую раздачу денег населению.

— В этот кризис страдают все, в отличие от предыдущих, когда страдали банки. От карантина страдают все, поэтому помогать нужно всем. В демстранах действуют так. Потому, что в демократиях большинство имеет значение, оно определит, кто на следующих выборах сохранит власть. Как будут действовать избиратель и будет зависеть от того, какие антикризисные решения принимает власть.

Шкель пояснил, что авторитарные режимы не одинаковы. Есть жесткие, как Китай, и там от выборов мало, что зависит: в стране одна партия. Или монархии Ближнего Востока, вопросов выборов там нет. Как ни странно, там, в кризисных ситуациях действия властей могут быть эффективнее: им не надо тратить деньги на предвыборные кампании, эти страны могут сконцентрировать ресурсы в одном месте: заблокировать Ухань и за два месяца «закрыть» вопрос.

— Есть такой режим – «авторитарно-электоральный авторитаризм» – где народ не играет роли в том, кто будет управлять. Выборы манипулируемы, но сохранить власть возможно только пройдя через выборы, и надо тратить деньги. Это ахиллесова пята, худший из миров. Демократии лучше справляются с кризисом потому, что их политика завязана за народ. Россия — не уникальный случай, таких режимов в мире большинство, например, в Африке, Латинской Америке, Азии. Очень похожи. Нет в них русской души и уникальности, типичный электоральный авторитаризм. Таких типов большинствао. А монархий, как на Ближнем Востоке, всего восемь. В чем слабость режима? В этом режиме выборы, с точки зрения народа, не имеют значения, но имеют значение с точки зрения элит, олигархов, бизнеса, и тех, кто административно давят на подчинённых прийти на выборы, вывести с участков кого надо. В лояльности этих людей, узкой прослойки, правитель заинтересован. Мы видим, что деньги распределяются в пользу олигархических групп. Вот не будем давать всем, но дадим отраслям пострадавшим: строителям через ипотеку, банкам, и прочим.

Политолог заметил, что поддержка экономики идёт, но по другой модели, чем в демократиях. Она настроена на узкий круг элит, на который опирается власть. По мнению Шкеля, если бы кризис случился в начале 2024 года – перед выборами, Путин легко бы тратил деньги, но сейчас у него стратегия — максимально держать кубышку, тратить порционно в течение трех лет, а потом массовыми выплатами обеспечить себе поддержку населения.
На всех ключевых постах в системе расставлены лояльные власти люди, будь то главврач РКБ, или директор школы.

— Назначают не лучших спецов, важен критерий лояльности, и возможность обеспечить электоральный результат. Приоритет лояльности взамен эффективности. Таким образом сохраняется власть, и элита наследует эту власть.

Отвечая на вопрос, должен ли мэр Сибая Рустем Афзалов, заявивший, что у людей, работавших без официального трудоустройства, нет права на господдержку, уйти в отставку, Шкель предложил задуматься над контекстом.

— В то время, когда страдают все, звучит не объединяющая и консолидирующая риторика, а риторика наказания и разделения. Это соответствует ожиданиям главы Башкирии. Мэр Сибая это знает и позволяет себе такие высказывания. Не попытка кого-то оскорбить. А просто он искренне не понимает контекста.

Он заметил, что Афзалова могут поддержать в его мнении работники бюджетной сферы и госслужбы. Они скажут, что мэр прав: неофициально трудящиеся горожане налоги скрывают.

— Но, возможно, другая часть населения города скажет, что мэр не прав. Демократия дала ответ на вопрос, как решать. Давайте принципом большинства решать. Должен ли уходить в отставку? Решим путем выборов. А, у нас выборов нет. В Башкирии никогда главы муниципалитетов свободно не выбирались. Но население должно ответить на этот вопрос: провели бы выборы и ответили, насколько вопиюще то, что он сказал.

Многочисленные поправки в указы и распоряжения Радия Хабирова о режиме самоизоляции говорят о том, что власти не понимают, как действовать и что ожидать: работают по ситуации.

— В этих действиях вижу копирование сигналов из Москвы. Объявил Путин карантин и все его объявили, только как можно жестче. Потом Путин заявил «давайте по ситуации» – и вот регионы отреагировали смягчением. Появились новые кризисные точки – РКБ: ужесточение риторики.

Весь губернаторский корпус не готовился к развитию ковид-ситуации, считает Шкель.

— У них нет просто планов. Смотрят, что Москва предложит. В силу суперцентрализации нет ресурсов, ждут принятия решения центра об оказании помощи. Я думаю, что общая негативность и отсутствие полномочий сковывают. В этом смысле Татарстан показывает в большей степени эффективность – стратегия жесткая и последовательная, статистика впечатляющая.

Политолог считает, что карантинные ограничительные меры показывают, что без них трудно сбросить волну заболеваний и минимизировать нагрузку на медицину.

— Во всех странах были не готовы. Мы живем десятилетиями в другом режиме. Эта мера (самоизоляция) способствует.

По окончанию ковидного кризиса, считает политолог, часть губернаторов с плохими результатами потеряют посты. Однако, в кризис не обязательно, что все губернаторы потеряют поддержку населения.

— Помните, в Подмосковье были пожары: сгорело несколько деревень. Одна деревня пострадала, а соседняя нет. И власти были вынуждены помогать одной, а другой нет. Выборы. Как думаете, где «Единая Россия» получила больше? Там, где потеряны дома. Там, где были построены новые дома. Но люди получили эффективную помощь, несмотря на то, что больше пострадали, но власти увеличили им помощь. Люди будут оценивать, как власти помогают. Неэффективная региональная власть потеряет позиции: станет заведомо невыбираемой, а Кремль следит за этим. Если через ковид-кризис пройдут неэффективно, проще снять и поставить новое лицо.

Крупный бизнес Башкирии почти не оказывает помощь в борьбе с пандемией. Политолог заметил, что консолидация бизнеса и власти рождает эффективность в борьбе с кризисами, но только там, где бизнес политически зависим от власти и вынужден помогать — и создается плодотворный симбиоз. В Башкирии бизнес («Башнефть», «УГМК», «БСК», «Газпром») контролируется федеральными властями, для них интересы республики не ключевые, поэтому помощи меньше, а эффективность власти страдает.

Что же касается появление Хабирова в эфире федерального телеканала дважды за апрель, то, это, по мнению Шкеля, попытка для московского зрителя и Кремля объяснить ситуацию, и сигнал местному населению, что все под контролем.

Эхо Москвы
Оригинал публикации