Уфа, ГКЧП, как это было… ГКЧП в 1991 году, как вы помните, грянул для всех нас нежданно. Республики большой еще тогда страны, в том числе и Башкирия, жили в предчувствии подписания Союзного договора, в формате которого мы планировали стать его равноправным участником.

Оттого с аккордами телевизионной трансляции «Лебединого озера» тревожно стало многим. На местах, в те памятные августовские дни, во властных структурах, царила тихая паника, вперемешку с мстительным возбуждением. Не стал исключением и наш регион. Помню по дороге на работу в троллейбусе столкнулся со знакомым чином из КГБ, с которым общались до того при редких встречах довольно миролюбиво. «Ну, что, дождались, — вдруг злобно прошипел он мне. – Теперь все будет по-иному!»

Тем же вечером заглянул по привычке к Рахимову, возглавлявшему Верховный Совет республики. Несмотря на поздний час, Муртаза Губайдуллович был, как обычно, в кабинете. На столе перед ним лежал типографский оттиск местной молодежки «Ленинец» с обращением Бориса Ельцина «К гражданам России».

— Вот «Ленинец» хотел дать в завтрашнем номере, Аюпов изъял и запретил редактору печатать! – кивнул он мне на оттиск газетной полосы. – Что думаешь?

— Пусть бы печатали, — я пожал плечами. – Ельцин же возглавляет Верховный Совет России. Сейчас все в Москве решается.

В последующие дни, надо признать, Рахимов повел себя не самым лучшим образом: метался между ГКЧП и Ельциным. Оно и понятно: как бывший «красный директор» он, конечно же, считался крепким хозяйственником и опытным руководителем одного из крупнейших в стране нефтеперерабатывающих заводов.

Но вот политиком в те годы, надо признать, был еще неопытным.

А я же к тому времени хорошо знал российский парламент изнутри. Все ж за плечами был стаж работы в прямом эфире из Георгиевского зала Кремля при трансляции первых заседаний Верховного Совета РСФСР. При мне избирали его председателем Бориса Николаевича, а Хазбулатова его замом. Того же, к примеру, Александра Руцкого заставлял бегом выскакивать из зала заседаний в фойе на интервью к моему курскому партнеру по эфиру Вадиму Симоненко, с Сергеем Шахраем в курилке обсуждали наиболее заметные выступления нардепов, шутливо подкалывали одного из разработчиков российской конституции Олежку Румянцева. Знаком был с доброй половиной депутатского корпуса, их помыслами и азартной решимостью. И вот когда в следующий приход увидел у Рахимова телеграмму от одного из них — командующего Приволжско-Уральским военным округом Альберта Макашова с директивой встать на сторону ГКЧП, еле смог удержать Муртазу Губайдулловича от опрометчивого шага. Сослался, помню, на просьбы знакомых офицеров уфимского гарнизона, которые советовали башкирским властям не поддерживать путчистов.

Вскоре, после поражения ГКЧП, Рахимова на «судилище» вызвали уфимские депутаты. Был на том памятном заседании со съемочной группой. С трибун звучали обличительные речи, ораторы, казалось, распаляли себя сами. И тут обратил внимание, что вокруг сидящего в партере Рахимова начала образовываться пустота – депутаты потихоньку отсаживались от потенциальной жертвы. То ли мне показалось, то ли действительно это было: буквально за минуты лицо Муртазы Губайдулловича засерело щетиной.

Не понимаю до сих пор, почему предпринял такой демарш: обласканный в те годы вниманием как популярный телеведущий, прошел через половину зала, подсел к опальному председателю республиканского парламента и что-то начал оживленно с ним обсуждать. К Рахимову опять начали стягиваться депутаты, кто-то из них даже репликами попытался поучаствовать в нашей беседе. И тут краем уха услышал, как начала слабеть с трибуны гневная риторика, сменился тон выступлений. А позже народные избранники Уфы, настроенные поначалу весьма критично к нерешительности Муртазы Губайдулловича в деле с ГКЧП, и вовсе простили его…

Из книги «В краю несгибаемых кураев», Уфа, 2015 год.

Азамат Саитов, Facebook