Рейтинг публикаций
Лучшие комментарии дня
Календарь новостей
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Лучшие комментарии недели
Лучшие комментарии месяца
Обсуждаемое за неделю
Обсуждаемое за месяц
Последние публикации
Сам уже в окопе, старый ...

Спикера Курултая Башкирии возмутило отсутствие очередей из желающих пойти на ...
  29.03.2023   43586    3123

Зря карлик ползал на ...

Главные заявления Владимира Путина и Си Цзиньпина по итогам переговоров в ...
  21.03.2023   17504    73

Военный преступник. ...

Международный уголовный суд (МУС), расположенный в Гааге, выдал ордер на арест ...
  17.03.2023   19206    69

Молодежь в гробу видала ...

Глава ВЦИОМ пожаловался, что новое поколение российской молодёжи ставит личное ...
  16.03.2023   28140    32

Пыня пошутил над холопами ...

Путин призвал судей защищать права и свободы россиян. Путин назвал эффективную ...
  14.02.2023   28003    273

Борьба дерьма с мочой ...

Сообщают о неком циркулярном письме министерства обороны, которое предложило ...
  12.02.2023   21066    22

Ублюдочный путинизм в ...

Министерство юстиции России включило в реестр иностранных агентов певицу ...
  11.02.2023   33204    33

Фильм о преступлениях ...

В декабре 2003 года в Башкирии совпали выборы в Госдуму и выборы президента ...
  15.01.2023   15681    252

Утилизация холопов, ...

Путин назвал положительной динамику военной спецоперации на Украине. Президент ...
  15.01.2023   31592    8

Подох этот, подохнет и ...

Сегодня, 11 января, так и не дожив до суда, скончался Муртаза Рахимов. Ему было ...
  12.01.2023   25334    80

Читаемое за месяц
Архив публикаций
Март 2023 (4)
Февраль 2023 (3)
Январь 2023 (5)
Декабрь 2022 (4)
Ноябрь 2022 (3)
Октябрь 2022 (1)

Каждая баррикада делит улицу на два тупика

  • Опубликовано: sergey orlov | 18.12.2012
    Раздел: История | Просмотры: 24730 | Комментарии: 51
0



Этот афоризм принадлежит Геннадию Малкину, одному из лучших современных мастеров слова. У него десятки книг, премии, знакомство с Зиновием Гердтом, Мордюковой, Квашой, и т.д. В кратком предисловии к одной из книг знаменитый афорист сообщил о проживании в Уфе в 1941 – 45 гг. В ответ на мою просьбу поделиться воспоминаниями, Геннадий Ефимович прислал нижеследующий фрагмент из своих мемуаров.

Каждая баррикада делит улицу на два тупика


Детская память идет вслед за временем и подбирает что-то свое, оброненное взрослыми. Еще не помню ни отца, ни мать, ни брата, ни сестру, ни как вещал по телефонной трубке в два года: «товарищи, без паники – воздушная тревога!» (со слов родителей). Не помню, как мы прятались за печкой на кухне дома, в Брянске, как меня тащила мама на руках под грохот наступающего ужаса и гибели, как мы добрались до Орла, куда уже входили немцы… Не помню и не понимаю до сих пор, как сумела мама, с тремя детьми, прорваться через разбомбленные пути к какому-то стоящему составу, пролезть в забитую доской «теплушку», которая со скрежетом прошла по ржавым рельсам, годами позабытого пути. И покатились дни к Уралу, без пищи, на полу, который стал постелью и столом, и туалетом…Бывало, что на станциях какой-нибудь солдат делился хлебом со старухой и ее детьми, а маме тогда было сорок лет.

Я потихоньку помирал от голода и диспепсии, а поезд полз израненной сороконожкой к надежде, людям, жизни. После веселья нашего вояжа, приблизились к Уфе, уже закрытой для обычных беженцев, и нас сгрузили в Дёме, откуда пригородный поезд ходил в Уфу, возил людей, имеющих официальный пропуск. Среди рабочих, ехавших законно, попались добрые сердца – нас уложили под сиденья, закрыли телогрейками, мешками и ногами, и мы доехали, не пойманные патрулем, до города, где прежде жили мамины знакомые.

На станции продавали мороженое, горячие булочки и что-то еще бесподобное, из прошлой расстрелянной жизни. Когда мама нашла знакомых, мы пришли к ним домой и увидели на керосинке сковородку с котлетами, в облаке запахов рая. Когда я подрос, мне сказали, что я изловчился схватить, проглотить и боролся как зверь за все остальное, и все испугались, что я тут же умру от обильной еды после долгого голода. Не помню из этого ничего, но знаю, что выжил. Мы вскоре сняли комнату и жили вместе всей собравшейся родней, дружнее и тесней, чем сельди в бочке…

Первое в жизни, пунктирное воспоминание: хочется есть, передо мною корова в аромате тепла и чего - то божественно вкусного - это был жмых у нее во рту. Испугавшись рогов и огромного тела невиданной прежде коровы, я позорно бежал, уступая бездушной судьбе, не отведав от пищи богов.

Спустя время, когда мы уже жили отдельно, выплывает из памяти вечер: мы сидим за столом, перед нами три блюдца со сладковатой от сахарина водой, мама сыплет в них горсточку семечек и говорит нам, что это халва. И еще, прорывается в память картинка: сестра достает из портфеля что-то круглое, вроде баранки, и дает ее мне, не попробовав даже кусочка от подарка из школы, в честь какого-то праздника. Она повела меня как-то впервые в кинотеатр, фильм назывался «Александр Матросов». Мне сказали, что он жил в нашем городе, в какой-то колонии, и погиб на войне как герой. У меня был с собой пистолет, из обрезка доски, со стволом из проржавленной трубки и резинкой с горохом, для точной стрельбы. До сих пор вижу кадр, как Матросов ползет к пулеметам, изрыгающим смерть, и встает во весь рост…, и я начал стрелять по экрану – в амбразуру немецкого дота. К сожалению, я не попал.

Всплывает как в тумане: ограда парка, духовой оркестр, ватага пацанов и очень толстый человек без выражения лица, припавший к ржавым прутьям… Мальчишки крутятся вокруг него и те, кто посмелей, надавливают пальцем на расплывшееся тело – в том месте остается углубление. Когда мы шли обратно, я увидел, что человек осел в нечистую траву с закрытыми глазами. Лет через двадцать я узнал, что это называется водянкой, от голода, когда пьют воду вместо пищи, и с ложным чувством сытости отходят в лучший мир, где нет войны.

Еще картинка: рынок, мама смотрит, где купить картошки, народа почти нет, торговые ряды пусты, и вдруг шум, крики… Когда слегка утихло, стало видно – бьют мужчину. И вопли: мясо! вор! убить его! Мужчина в форме, бил по голове виновного гофрированной трубкой от противогаза – тот молча закрывал лицо руками…

Не говорю о том, как нас нашел отец – помню свет из двери и тепло налетевшего счастья. Знаю из семейной хроники, что он был в ополчении под Брянском, что город немцы взяли сходу, и участь почти всех оборонявшихся была печальна. Отец остался жив – спасали Брянские леса. Он понимал, что мы в ловушке города, а это не сулило ничего хорошего – евреи были вскоре уничтожены. Мы ничего не знали о его судьбе, а он - о нашей, и худшие предположения усугублялись временем.

Однажды отец сопровождал очередной состав, идущий на Урал. В Уфе, при длительной стоянке, его напарник заглянул в буфет на привокзальной площади, там его вычислила дама полусвета и повела к себе домой. Решив поблизости найти бутылку водки, она направила избранника к крыльцу, сказав, где расположена ее большая комната. Пришелец заблудился в коридоре и оказался в нашем переполненном жилище. Последовали извинения, вопросы…Он услыхал, что мы из Брянска, что мы не знаем о судьбе отца, и вспомнил постоянную тоску напарника о детях, о жене, пропавших, видимо, в воронке гетто. Товарищ наскоро простился, бегом на станцию, и рассказал отцу, что видел некую семью из Брянска, возможно, кто-то что-то знает и о его родных. Дал адрес, и отец отправился по зову невозможного. Картину этой встречи вряд ли смог бы передать самый талантливый художник – это по силам только жизни.

Судьба воспрянула и жизнь опять соединилась с будущим.

Наши войска уже освобождали отданные города, и вскоре стали появляться пленные, враги, которые копали траншеи для каких - то мирных нужд почти - что рядом с нашим домом. Кадр прошлого: в канаве немец, совсем не страшный, он шатает грязным пальцем зубы и просит лук у нас, детей. Я прибегаю в дом, рассказываю маме, и мама достает из под стола, зашитого досками, большую луковицу. Я видел – там остались еще две…

Фашисты казнили брата отца - при выполнении особого задания в Орле, был выдан, опознавшими его соседями. А его сын, танкист, сгорел в подбитом танке, и прах его не захоронен так же, как и прах его отца, и моего двоюродного брата Аркадия, погибшего уже после победы над Германией…

А День Победы я запомнил хорошо.

День Победы, о которой я услышал первым в коммунальном доме в городе Уфе. Накануне мне исполнилось шесть лет, и отчего-то не спалось всю ночь. Я берег свою первую в жизни игрушку – лошадку из папье-маше, на дощечке с колесиками, смотревшую с узкого подоконника на печку-«буржуйку» с железной трубой, выходящей в окно. Было боязно, что лошадку отнимет шпана, наводнявшая улицы и дворы. На рассвете, черный репродуктор, который не выключался, объявил мощным голосом Левитана, что Германия капитулировала. Я закричал, папа с мамой проснулись, и мы бросились в коридор, куда из дверей выбегали наши соседи - кто в чем был. Пеньюаров, пижам и белья от кутюр, на них не было. Были только глаза, и голые руки, обнимавшие всех. Опасаясь чего – то, выглянул тихий бухгалтер, которого не любили за имя Адольф, но и он получил свою порцию крепких объятий.

Это было такое единение счастья, горя, надежд и прощенья, которого больше не возникало ни при каких обстоятельствах жизни...

Сергей Орлов, Уфа, Башкирия - Башкортостан








Связанные темы и персоны