« Март 2024 » | ||||||
---|---|---|---|---|---|---|
Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
1 | 2 | 3 | ||||
4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |
11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |
18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 |
25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |
- Сам уже в окопе, старый к ...
Мэр Лондона предложил конфисковать британскую недвижимость, принадлежа ...
Рейтинг: +1 Старшина
- Сам уже в окопе, старый ...
Спикера Курултая Башкирии возмутило отсутствие очередей из желающих пойти на ...
29.03.2023 39313 3123
- Зря карлик ползал на ...
Главные заявления Владимира Путина и Си Цзиньпина по итогам переговоров в ...
21.03.2023 20847 73
- Военный преступник. ...
Международный уголовный суд (МУС), расположенный в Гааге, выдал ордер на арест ...
17.03.2023 38744 69
- Молодежь в гробу видала ...
Глава ВЦИОМ пожаловался, что новое поколение российской молодёжи ставит личное ...
16.03.2023 19403 32
- Пыня пошутил над холопами ...
Путин призвал судей защищать права и свободы россиян. Путин назвал эффективную ...
14.02.2023 36453 273
- Борьба дерьма с мочой ...
Сообщают о неком циркулярном письме министерства обороны, которое предложило ...
12.02.2023 25727 22
- Ублюдочный путинизм в ...
Министерство юстиции России включило в реестр иностранных агентов певицу ...
11.02.2023 19641 33
- Фильм о преступлениях ...
В декабре 2003 года в Башкирии совпали выборы в Госдуму и выборы президента ...
15.01.2023 37027 252
Летом 1909 года некто Е. К., судя по тексту, отдыхавший «на кумысе» в Верхне-Троицком, по совету местных знакомых совершил поездку на озеро Кандры-Куль. Очарованный пейзажами он отправил заметку в газету «Уфимский край», напечатанную 26 августа того же 1909 года.
Хотя в подзаголовке статьи проставлено «местного автора», можно предположить, что в нашей Уфимской губернии отдыхал какой-то литератор (журналист?) из Рязанской губернии. Мои попытки найти рязанского писателя с такими инициалами не увенчались успехом, но явно виден опытный в литературном деле человек.
Давайте совершим поездку в этот чудный уголок и, может быть, современный Читатель захочет сам съездить туда и убедиться, что и через столетие озеро Кандры-Куль по прежнему прекрасно.
Живописный уголок в Уфимской губернии
Поездка на оз. Кандры-куль (местного автора)
На два летних месяца, нас с женой нынче судьба закинула в один из живописных уголков Белеб[еевского] уез[да]. После наших до утомительности однообразных, безлесных равнин Рязанской палестины, этот гористый уголок с массой весёлых горных ручейков, чистых, холодных ключей, с весьма разнообразною и обильною зеленью лесов и полей – уголок этот нас положительно пленил.
Но к довершению всех прелестей, одна местная знакомая семья предложила нам на прощанье совершить прогулку на лошадях на одно из дивных этих мест – на оз. Кандры-куль, на что мы, конечно, охотно согласились.
К шести часам утра в назначенный день, к воротам дома, где мы квартировали, подкатила плетёная тележка, запряжённая парой низкорослых, хотя и сытых лошадок.
Утро, на наше счастье, выдалось чудное – ясное, тёплое, только немного ветряное. Последнее обстоятельство, впрочем нисколько не отравляло нашего удовольствия любоваться и на великолепный большой пруд, когда мы поднялись за нашим селом на гору, и на чудную лесную дорожку, которая в правильности не уступала какой нибудь искусственной аллее старинного английского парка.
Дорожка эта, на разстоянии почти трёх вёрст, вела под уклон и местами открывала вдаль такие красивые картинки безконечно пёстрого ковра полей и лугов, что мы невольно останавливали лошадей и минутами не могли оторвать глаз от этих чудных картин.
С лесной дорожки мы выехали на прекрасно устроенную дамбу (на протяжении 2 ½ в[ерсты]), которой мог бы позавидовать любой из наших уездных городков.
За дамбой мы проехали две большие русские деревни, которые, по своему внешнему благоустройству, далеко уже не соответствовали прекрасной дамбе. Дальше дорога снова пошла на подъём, по узким проходам, между голыми, высокими горами, которые с крутообрывающимися, по вертикальному поперечнику, длинными параллельными грядами, тянутся здесь на десятки вёрст и придают местности характер совершенно горной страны.
– Вот уже, только поднимаемся на эти горы, сейчас и озеро будет видать, – сказал наш возница башкир, помахивая кнутовищем.
– И большущее же оно – страсть!.. сколь рыбы в нём, птицы дикой разной… и!..
– А как велико оно – не знаешь?.. – спрашиваем мы.
– Как не знать… урман мерял: двадцать пять вёрст на округ, а от нашей деревни до старых Кандров, на той, значит стороне, в ширину, выходит шесть вёрст… Как не знать! – Обиженным тоном добавил Салимка.
– Только оно ноне не так велико, было боле, ноне мало, – говорил словоохотливый башкир на совершенно почти русском языке.
– Говорят ноне оно ушло в Аслы-куль… тоже озеро, там оно, дале… Озёра эти ведь за одно внизу-то, на дне-то… Коли вода здесь поднимается, то там, значит сбывает, а коли здесь сбывает, то там поднимается… – добавил Салим задумчиво и нерешительно. Через четверть часа мы снова стали спускаться. В конце спуска зазеленел старый берёзовый лес, из-за вершин которого блеснула новая крыша мечети с священным серпом, ярко игравшим на солнце, а ещё подальше сверкала и огромная поверхность озера.
Дикие, голые горы, как края огромной чаши, волнообразной линией обхватывающие озеро с трёх сторон и перемежающимися массивами, уходившие за горизонт; деревеньки, приютившиеся у подножия горы, под сенью последних зелёных великанов, – свидетелей былого величия, – маленькие хатки которых, как вольные дети степей, кокетливо жмурясь и прячась под свои кудластые вихры-крышки, далеко раскинувшиеся в узких горных долинках, золотистые поля по уклонам гор, и, как центр всего, ослепительно блестевшие переливчатым блеском, радостная, живая, смеющаяся водная ширь озера, над которым, как безпредельный шатёр, повисли бирюзовые небеса… – всё это залитое золотыми лучами раннего солнца, представляло такую дивную картину, что мы, словно обворожённые, стояли несколько минут молча и не могли от неё оторвать глаз…
Напившись чаю у знакомого башкира, мы отправились бродить по берегу озера.
– Озеро играет сегодня… надо приложить ухо к земле и слушать… – сказал хозяин, провожая нас на крылечко.
С версту нам пришлось идти по зелёной широкой улице башкирской деревни, утопающей в зелени старых берёз. Маленькие, чистенькие домики, обмазанные глиной, приветливо выглядывали из-за заборов. Кругом тишь, покой, безлюдье: жизнь ушла в поля. Лишь изредка с опрятных зелёных двориков, под задумчивый шум старых деревьев, доносились до нас детские голоса, или хриплое старческое ворчанье…
В полуверсте от нашей деревни начиналась другая, конец которой уходил в горную долинку. И здесь тоже тенистая зелень, тот же покой, тишина. Мы спустились с высокого берега и направились к самому озеру.
Поверхность озера был[а], действительно неспокойна, «играла».
Высоко взлетали белые барашки и снова пропадали в синих глубинах. На низкий берег то и дело налетали волны и бурливо лизали пески.
Мы наклонились и прилегли ухом к земле.
Так шум казался, правда, явственнее.
Словно тысячи глухих, сдержанных голосов, где то близко за толстой стеной вели между собой серьёзную задушевную беседу.
– Хорошо думать под этот шум, – сказал кто-то из нас. Все молча согласились.
Ветер шептал. Волны плескались всё сильнее и сильнее, словно желая доплеснуть до нас.
Кто-то предложил подняться на ближнюю очень крутую красную гору, с верхушки которой далеко выдавался каменистый выступ, издали поразительно похожий на огромный человеческий нос.
Решено было взобраться именно на этот нос, чтобы с него взглянуть на озеро.
Подъём в этом месте оказался очень крутым. Приходилось взбираться почти ползком, поминутно цепляясь за стебли трав, за выступы камней. Озеро видно как на ладони, за то здесь уже не слышно было того задумчивого шума, который так ласкал слух там, внизу, не видно отсюда ни бурливых волн, ни вихристых барашков, в брызгах которых золотом отражалось солнышко. Поверхность озера казалась отсюда ровной, и только рябчатые полосы бороздили во всю его ширь да разноцветные ленты, как широкие дороги, тянулись во всю длину – жёлтые, зелёные, и дальше синие и тёмно-синие…
Вся она искрилась на солнце, переливалась крупною серебристою рябью, и отражала в себе глубокую синеву небесного шатра…
И как рама в картине – на фоне глубокого неба, волнистой линией выделялись горы – красные, белые, серые и уходили за горизонт…
Мы стояли и любовались, а назойливый, строптивый дух шептал: красиво, величественно, но дико, безжизненно…
– Чего-то не хватает, – сказал самый молодой из нас: жизни нет… и… краски блеклые…
– А назойливое воображение уже рисует сотни разноформенных зданий и построек здесь на берегу, а на вершинах гор, на их уступах – церкви, башни, колокольни, сады, виллы и тучи дыма от фабричных труб и пароходов, бороздивших это дивное озеро… – говорит задумчиво тот же молодой голос.
– А мне кажется, что оно именно и хорошо своей нетронутостью, своей первобытной тишиной, покоем… Кажется, что всё это вот таким и вышло из рук Творца, и мы невольно переносимся в ту седую старину, сказал с глубоким вздохом самый старый из нас.
Приглашаю на сайт «Роднов и его друзья»
Кандры-Куль. Исторические картинки Михаила Роднова. Картинка 39
Раздел: История | Просмотры: 33506 | Комментарии: 27