Рейтинг публикаций
Лучшие комментарии дня
Календарь новостей
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Лучшие комментарии недели
Лучшие комментарии месяца
Обсуждаемое за неделю
Обсуждаемое за месяц
Последние публикации
Сам уже в окопе, старый ...

Спикера Курултая Башкирии возмутило отсутствие очередей из желающих пойти на ...
  29.03.2023   23572    3123

Зря карлик ползал на ...

Главные заявления Владимира Путина и Си Цзиньпина по итогам переговоров в ...
  21.03.2023   22570    73

Военный преступник. ...

Международный уголовный суд (МУС), расположенный в Гааге, выдал ордер на арест ...
  17.03.2023   40118    69

Молодежь в гробу видала ...

Глава ВЦИОМ пожаловался, что новое поколение российской молодёжи ставит личное ...
  16.03.2023   36871    32

Пыня пошутил над холопами ...

Путин призвал судей защищать права и свободы россиян. Путин назвал эффективную ...
  14.02.2023   13695    273

Борьба дерьма с мочой ...

Сообщают о неком циркулярном письме министерства обороны, которое предложило ...
  12.02.2023   28638    22

Ублюдочный путинизм в ...

Министерство юстиции России включило в реестр иностранных агентов певицу ...
  11.02.2023   25257    33

Фильм о преступлениях ...

В декабре 2003 года в Башкирии совпали выборы в Госдуму и выборы президента ...
  15.01.2023   24137    252

Утилизация холопов, ...

Путин назвал положительной динамику военной спецоперации на Украине. Президент ...
  15.01.2023   35665    8

Подох этот, подохнет и ...

Сегодня, 11 января, так и не дожив до суда, скончался Муртаза Рахимов. Ему было ...
  12.01.2023   15792    80

Читаемое за месяц
Архив публикаций
Март 2023 (4)
Февраль 2023 (3)
Январь 2023 (5)
Декабрь 2022 (4)
Ноябрь 2022 (3)
Октябрь 2022 (1)

Знакомство Древней Руси с исламом

  • Опубликовано: Ирек | 20.12.2015
    Раздел: История | Просмотры: 37778 | Комментарии: 79
0



Знакомство Древней Руси с исламом и начало его укоренения, в том числе и на московской земле, было вызвано развитием уходящих в раннее Средневековье торговых связей с арабо-мусульманским миром, а также знаменитым путём «из варяг в греки», который проходил через территорию древнерусского государства и связывал Скандинавию с Византией.

Знакомство Древней Руси с исламом


Об этом свидетельствуют прежде всего археологические находки на территории Москвы и вокруг неё, например в среднем течении Москвы-реки, в виде кладов арабских дирхемов, относящихся к VIII-IX векам (всего в Москве и Подмосковье зарегистрировано 15 кладов арабских серебряных дирхемов).

Это по времени совпадает с эпохой активного распространения ислама и расширения Арабского халифата до Дербента, Хорезма и Тавриды. Особый интерес вызывают серебряные монеты с изображением византийских императоров и сасанидских царей, на которых присутствовало имя халифа или его наместника и какое-нибудь известное кораническое изречение вроде «басмалы» — «Во имя Аллаха...». В 1837—1838 годах при рытье котлована под здание храма Христа Спасителя на глубине пяти метров были найдены отчеканенная в Мерве в 862 году тахиридская монета с упоминанием имени халифа аль-Мустайна и аббасидский дирхем, датированный 866 годом.

Аналогичные находки (металлическая посуда, образцы оружия и др.), арабо-мусульманское происхождение которых не вызывает сомнения, в слоях IX-X веков были обнаружены и в других уголках Москвы, на границе Московской и Тульской областей, а также в Ярославском Поволжье.

В запасниках Государственного Исторического музея и в Государственном Эрмитаже находятся попавшие на Русь разными путями уникальные монеты - например, омейадского периода, отчеканенные в 722-723 годы в городе Васите (современный Ирак) халифом Йазидом II, или аббасидские дирхемы багдадской чеканки халифа ал-Мансура 766-767 годов и халифа Харуна ар-Рашида 800 года.

Можно с большой долей уверенности утверждать, что именно арабские серебряные дирхемы, являвшиеся в то время своего рода «твёрдой валютой» в международном торговом обмене, послужили основой складывавшегося русского денежного обращения.

К моменту первого зафиксированного в летописи упоминания Москвы в границах Средней Волги и Камы уже сформировался, по выражению В.В. Бартольда, «самый северный форпост исламской цивилизации» - Волжская Булгария, первое на территории современной России государственное образование с официально обозначенной конфессионально-культурной традицией. Это произошло в 922 году - за 66 лет до крещения Киевской Руси и принятия великим князем Владимиром и его дружиной христианства византийского образца.

Знаменитый татарский историк Шигабутдин Марджани считал, что булгары приняли ислам ещё раньше - при аббасидских халифах аль-Мамуне (813-833) и аль-Васике (842-847). О степени религиозности булгар, предков нынешних казанских татар, свидетельствует характеристика, оставленная средневековым путешественником францисканским монахом Гильомом де Рубруком: «Эти булгары - самые злейшие сарацины, крепче держащиеся закона Магометова, чем кто-нибудь другой».

Почему князь Владимир, имевший возможность познакомиться с исламом и иудаизмом, остановил свой выбор на христианстве - этот вопрос и раньше, и особенно в последние годы всё чаще обсуждается историками, пытающимися объяснить причины и последствия такого шага, оказавшего решающее (по мнению одних, например, Аксакова, «благотворное», по мнению других - Чаадаева, - «разрушительное») влияние на ход исторического развития огромного государства. Если принять всерьёз версию Н.М. Карамзина, согласно которой князю не понравились исламские запреты на употребление свинины и вина, то не нужно доказывать, какой вред принесло России именно пристрастие к выпивке - в отдельные периоды российской истории едва ли не повальное, чего великий князь ни сном ни духом не мог предполагать.

Смысл сказанных Владимиром слов, обращенных к булгарским послам и ставших со временем чуть ли не крылатым выражением: «Руси есть веселие пить, не может без того быть», - сегодня, по прошествии десятка веков, понимается как грустная самоирония, навеянная многочисленными примерами «веселья» из жизни русских царей и простого люда. Эту народную утеху и забаву Русь, несмотря на суровые церковные запреты и известные антиалкогольные меры, пронесла вплоть до наших дней.

«Какую роль, в самом деле, сыграли в отказе Руси от ислама личные пристрастия Владимира, сегодня сказать уже нельзя, - отмечает А. Малашенко. - Однако то, что его личная воля могла оказаться решающим фактором, очевидно... Отторжение ислама Русью явилось одним из тех, в общем, недостаточно оценённых потомками событий, которые определили историю человечества».

Другие авторы, критически оценивая роль исторического прародителя Руси -Византии, прямо подводят к мысли о том, что «будь Русь несколько удачливее, ей была бы уготована совсем иная судьба». Впрочем, законы, по которым развивается история, не признают обратной силы, и разговор об «иной судьбе» сложившегося за века огромного государства имеет лишь абстрактно-назидательный смысл, который крупнейший философ современности, кумир российской интеллигенции 1970-1980-х годов Мераб Мамардашвили называл «извлечением опыта».

***

Первое упоминание Москвы в Ипатьевской летописи относится к 1147 году, когда она была небольшим укреплением в юго-западной части Владимиро-Суздальского княжества и входила в имение боярина Кучки - Кучково, располагавшееся в районе современной Сретенки близ Сухаревской площади.

Этот район между нынешним началом Никольской улицы и окончанием Сретенки, спускающейся к Неглинной, долгое время имел название Кучкова поля.

Об этом говорится в «Повести о начале Москвы» - произведении, неопределённо датируемом концом XVI -началом XVII века. Непривычное для русского уха «Кучка», по всей вероятности, может восходить к словам тюркского корня: «кучюк» - «маленький, небольшой» или (как и имя Кучум) «кучу» - «перемещение, переезд, кочевье». Такая версия представляется вполне правдоподобной, если учитывать, что к этому времени между Владимиро-Суздальским княжеством и Волжской Булгарией в силу географической близости и постоянно расширявшихся торговых связей происходили активные миграционные процессы, следствием чего были, в частности, смешанные браки и образование смешанного булгаро-русского населения. Из его числа с большой долей вероятности был и принявший крещение Стефан (Степан) Иванович Кучка. Почему лавры основателя Москвы достались одному Юрию Долгорукому, захватившему, согласно летописным данным, имение Кучки и жестоко убившему его, до сих пор остаётся одной из загадок отечественной истории. Ответ, возможно, кроется в том, что «редакция» исторических фактов происходила уже в позднесредневековый период, когда окончательно восторжествовала мессианская идея «Москва - Третий Рим» и история русского государства писалась под прямых наследников антично - византийской традиции - великих князей, начиная с отца Юрия Долгорукого (ум. в 1157 г.) Владимира Мономаха (1053-1125). Лишённый великокняжеской харизмы худородный Кучка, чья дочь Улита, мстя за отца, убила князя Владимиро-Суздальского Андрея Боголюбского (1111-1174), за которым была замужем, по понятным причинам не мог подходить для почётной роли основателя Москвы и Московского княжества. Существенным дополнением к этому историческому сюжету является то, что тюркские корни прослеживаются не только в происхождении боярина Кучки, но и самого Андрея Боголюбского, рождённого от брака Юрия Долгорукого и дочери половецкого (кипчакского) хана Аепы (Аййуба).

Таким образом, первые свидетельства о Москве говорят о том, что она с момента основания была городом, соединившим этнически и конфессионально две изначально присущие ему духовно-культурные традиции, восходящие к исламу (представленному прежде всего принявшими его волжскими булгарами) и христианству византийского образца, которое в силу исторического выбора князя Владимира стало религией и образом жизни большинства населения Русского государства.

Историческая справедливость требует, чтобы Степан Кучка обрёл своё законное, не менее почётное, чем Юрий Долгорукий, место в истории столицы.

Признание очевидного факта, что Москва берёт начало от Кучки, - это не только дань исторической правде, но и осознанный выбор правильного угла зрения на осмысление дальнейшего хода московской истории.

Завоевание Владимирского и других княжеств Северо-Восточной Руси Золотой ордой (или, по собственному названию улyc Джучи) в середине XIII века открыло новый период истории Русского государева, который по классификации Н.А. Бердяева получил название «татарского». Именно в «татарский период» при первом московском князе, младшем сыне Александра Невского Данииле (р. 1261 г.) (память о котором хранит основанный в 1282 эду Свято-Данилов монастырь - нынешняя резиденция Московского Патриархата Священного Синода Русской Православой церкви) начинается постепенное возышение Москвы как стольного города, сопровождавшееся расширением её территории за счёт городских станов и укреплеием в целом Московского княжества. Наиболее правильной оценкой этого периода являются, на наш взгляд, слова выдающегося русского историка XIX века Н.М. Карамзина: «Москва... обязана своим вели-ием ханам». Чтобы понять их истинный смысл, необходимо вспомнить, с каким общественно-политическим багажом подошла Русь к новому историческому рубежу: с середины XI до начала XIII века 80 лет прошли в кровавых междоусобицах удельных князей за право называться великим князем. «В крамолах княжеских век человечий сокращался, - читаем мы в "Слове о полку Игореве". - Тогда по Русской земле редко пахари покрикивали, но часто вороны граяли, трупы себе деля...»

Ханская власть если и не смогла прекратить эти распри (взаимные интриги, например, московских и тверских князей продолжались вплоть до XV века), то, по крайней мере, постаралась обуздать «деградацию нравов и массовое безумие», царившие в домонгольской Руси. Но главное - силой, подкреплённой авторитетом лояльной к ней Церкви, были введены новые государственно-административные порядки: строгое и неукоснительное подчинение всех и вся «царю татарскому» и его законным преемникам. Ставка монгольского владыки - богдыхана - после образования Орды как самостоятельного улуса Монгольской империи - Урус-улуса (т. е. Русского улуса - Великого княжества Владимирского) в 60-х годах XIII века была перенесена в низовья Волги, в Сарай. Если использовать современную политическую терминологию, Орда играла роль «федерального центра», который вызывал «на ковёр» в Сарай князей, выслушивал, судил и выносил приговор: кого одаривал ханским ярлыком на княжение, кого лишал ханской милости, а иногда и жизни.

Не идеализируя Орду, представлявшую собой типичный образец восточной средневековой деспотии со всеми вытекающими последствиями (феодальный гнёт, политическая и социальная нестабильность и проч.), отметим, что именно при богдыханах были заложены все необходимые предпосылки образования будущего Российского государства, основой которого стало Московское княжество. Весьма показательно, что одной из первых акций ханской власти, пытавшейся провести своего рода «инвентаризацию» подвластного улуса, стала перепись населения Руси в 1257 году.

С установлением между Ордой и Русью отношений вассальной зависимости, важной составляющей которой был сбор дани, роль удельных князей стала заключаться прежде всего в умении любым способом доказать свою лояльность ханскому двору. В этом больше других преуспели сыновья первого московского князя Даниила Юрий (1281-1325) и сменивший его Иван (1282-1340), прозванный Калитой. Претензиям князя Юрия на право быть приближённым к Орде во многом помог выгодный брак с сестрой хана Узбека Кончакой в 1317 году, благодаря чему он был удостоен великокняжеского ярлыка - особой инвеституры на правление. Его брат князь Иван (Иван I) ценой активного и заинтересованного участия в подавлении взбунтовавшейся в 1328 году против ханских наместников Твери ещё более закрепил в Сарае московские позиции, фактически став генеральным откупщиком дани по всей Руси. Это означало, что Москва как второй по значению после Сарая политический центр отныне приобрела монопольное право главного партнёра и союзника большой ордынской политики на Руси.

За два года до этого, в 1326 году, произошло другое важное событие: при митрополите Феогносте, получившем ханский ярлык, Москва стала также церковной столицей формирующегося государства, что положило начало истории Московской Патриархии.

«Одним из достопамятных следствий татарского господства над Россиею, - писал Н.М. Карамзин, - было ещё возвышение нашего духовенства, размножение монахов и церковных имений. Политика ханов, утесняя народ и князей, покровительствовала церковь и её служителей, изъявляла особенное к ним благоволение, ласкала митрополитов и епископов, снисходительно внимала их смиренным молениям и часто, из уважения к пастырям, прелагала гнев на милость к пастве.

Ханы под смертною казнию запрещали своим подданным грабить, тревожить монастыри, обогащаемые вкладами, имением движимым и недвижимым...

Владения церковные, свободные от налогов ординских и княжеских, благоденствовали... Народ жаловался на скудость; иноки богатели».

В то же время с благословения православной церкви, которая признавала верховенство и законность ханской власти, был официально закреплён придворный церемониал встречи ханских послов и передачи им дани «царю татарскому». Он описывался таким образом: «Князь выходил за город навстречу всякому послу ханскому и ежегодно приезжавшему сборщику податей и пеший вёл его лошадь под уздцы до дворца. Посол садился на княжеский престол, а князь, преклонив колено, выслушивал посольство».

В Историческом музее дореволюционной Москвы долгие годы была выставлена басма (пайдзе, байса) - металлическая бляха с указанием имени хана Узбека как символ личного присутствия хана, перед которым должны были преклоняться русские князья.

Начало XIV века - время активного межгосударственного общения с арабо-мусульманским миром и прежде всего с Египтом. Согласно имеющимся источникам, в 1317 году султаном Египта в качестве подарка золотоордынскому хану была прислана работа каирских мастеров - «шапка Мономаха», которая затем оказалась у Ивана Калиты.

«Величие ханов» в этот исторический период проявилось и в веротерпимости - явлении совершенно нетипичном для средневековой Европы, которая в это время переживала разгул инквизиции. Принцип «cujus regio elus religio» - «кто владеет страной, тот определяет религию», распространённый в феодальной Европе, в условиях Улуса, где по ясе Чингизхана была фактически узаконена полная свобода вероисповедания, действовал очень условно.

Легенда приписывает Чингизхану следующие слова, которые во многом объясняют суть религиозной политики его эпохи: «Люди разной веры должны жить в мире, и тогда мы вновь станем братьями». Преемница его наследия, Орда, защищая религиозные интересы всех своих подданных, не стремилась к прозелитизму и тем более к конфессиональ-ной унификации на основе исламского вероучения, за которым в период правления самого могущественного ордынского хана Узбека (1312-1342) были закреплены прерогативы государственной религии.

Известный церковный историк и богослов Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский (1816-1882), член Императорской Академии наук, в фундаментальном труде «История русской церкви» не раз подчёркивал эти особенности правления ордынских ханов и приводил показательный для того времени документ:

«Все чины православной церкви и все монахи, - читаем в указе хана Узбека, - подлежат лишь суду православного митрополита, а не чиновников Орды и не княжескому суду. Тот, кто ограбит духовное лицо, должен заплатить втрое. Кто осмелится издеваться над православной верой или оскорблять церковь, монастырь, часовню - тот подлежит смерти без различия, русский он или монгол. Да чувствует себя русское духовенство свободными слугами Бога».

Известно, что ислам в своих основополагающих принципах предполагает терпимое отношение к «людям Писания» («ахлю-ль-китаб») - христианам и иудеям - при условии их политической лояльности и уплаты подушной подати - «джизьи», которая в головах ордынских улемов могла трансформироваться в форму регулярно собираемой дани или стать её религиозным обоснованием.

В «татарской Московии» (так иногда именовали Московскую Русь из-за сильных позиций татарской политической элиты - мурз и беев) социальная престижность всего ордынского, в том числе прямо или косвенно связанного с исламом, имела едва ли не абсолютный характер. Хорошо известно, какое это нашло отражение в организации военного дела, фискальной системы, делопроизводства и дипломатическом протоколе, некоторых поведенческих стереотипах, деталях быта и одежды, царских регалиях (типичный пример - скроенная по восточным образцам знаменитая «шапка Мономаха», аналог царской короны), а также в распространённой практике обучения княжеских детей ордынскому политесу (включая язык) при ханском дворе в Сарае.

Имеющиеся источники дают основание предположить, что древнетюркский язык на Руси играл в то время куда более значительную роль, чем французский в русском обществе XVIII-XIX веков, сфера бытования которого ограничивалась только высшим светом.

За два с половиной века ордынского правления Русь не столько потеряла (на что иногда категорично и поэтому несправедливо делают упор некоторые авторы тенденциозных школьных и вузовских учебников по отечественной истории), сколько приобрела в плане формирования необходимых внутренних ресурсов и жизнестойкости для дальнейшего самобытного исторического развития.

Понятие «татарского ига», как справедливо отмечает казанский историк Р. Хакимов, давно пора скорректировать, исходя из объективных исторических фактов, и главный из них тот, что вхождение княжеств Руси в Улус имело в основном мирный и часто добровольный характер. Не заинтересованные в разрушении русских городов как своих потенциальных данников, татары оставляли жителям право выбора: сдаться без боя до первой пущенной стрелы или обороняться. Большинство русских городов - Ростов, Ярославль, Тверь, Суздаль, Переславль, Углич, Москва - уцелели благодаря тому, что приняли условия Орды. Согласно летописям, оказавших сопротивление укреплённых населённых пунктов, как «злой город» Козельск, подвергнутый разграблению и сожжению всадниками Батыя, или исчезнувший былинный град Китеж, было несопоставимо меньше. Да и само «нашествие» фактически коснулось лишь половины русской территории: например, Русский Север, включая Псков и Новгород, вообще оказался в стороне от притязаний кочевников и об ордынских порядках знал только понаслышке.

Подавляющее большинство войн и разорений в XIII-XV веках было спровоцировано не татарами, - считают некоторые исследователи, - а самими русскими, нередко проявлявшими к своим собственным соседям жестокость, несравнимую с кровожадностью первых татарских набегов.

Таким образом, можно сказать, что татарская Орда стала «повивальной бабкой» будущего Российского государства с его уникальной тюрко-славянской культурой и доминирующим влиянием восточно-христианской религиозной традиции.

История Москвы сумела сохранить топонимику улиц и поселений, основанных представителями ордынской аристократии. Это прежде всего Балчуг - старейшая московская улица, выводившая к Кремлю, а также не менее известные Арбат, Таганка, Ордынка, Китай-город, Измайлово, Басманная улица, Большой и Малый Толмачёвские переулки, Большой и Малый Татарские переулки, Кадашевская набережная, Татарово (нынешнее Крылатское) и другие.

В ордынский период были заложены каменные здания самых древних православных монастырей и храмов, как, например, духовный и одновременно архитектурный центр столицы - Успенский кафедральный собор, створы которого, перекрывающие въездную арку, были обиты позолоченными медными листами (отсюда их название «Золотые ворота»), Собор Архангела Михаила, где покоятся останки великих князей и царей династий Рюриковичей (Ивана Калиты, Ивана Грозного и др.), Василия Шуйского и Романовых (Михаила Фёдоровича, Алексея Михайловича, Иоанна Алексеевича), Богоявленская церковь «за торжищем» (за Красной площадью), а также уже упоминавшийся Данилов монастырь.

В это же время, то есть в разгар «татарского периода» в основных чертах сложился ансамбль Кремля, первое упоминание о котором в Тверской летописи датируется 1315 годом. Кстати, само слово «кремль» скорее всего восходит к татарскому «корылма» - «сооружение», которое позднее, трансформировавшись в знакомое «кремль», вошло в русский язык.

Особая страница истории Московской Патриархии связана с деятельностью знаменитого Крутицкого подворья. Как известно, в 1263 году при преемниках хана Батыя в Сарае была учреждена особая православная епархия, духовное влияние которой распространялось на территории Золотой Орды, включая бассейн Волги и Дона. В целях усиления политической позиции Москвы как главного сателлита Золотой Орды младший сын Александра Невского Даниил, основатель самостоятельного Московского княжества, подарил епископу Сарайскому и Полонскому урочище на Москве-реке, которое из-за крутизны обрывистого берега именовалось Крутицами.

В 1460 году Сарайская епархия была переведена в Москву, на Крутицы, где просуществовала вплоть до 1764 года. Один из исследователей истории Крутицкого подворья писал: «Епископы сарайские и подонские, пользуясь почётом и доверием в орде у ханов, имели немалое значение и для князей московских, являясь их ближайшими ходатаями и заступниками, и, вероятно, немало способствовали повышению Москвы. Недаром, в свою очередь, и князья московские платили им любовью и уважением и жаловали к их Крутицкому Дому многие недвижимые имения, особенно Иван II и Дмитрий Донской...»

Тот факт, что Крутицкое подворье около двух веков являлось связующим звеном между Москвой и Золотой Ордой, позволило ему в дальнейшем стать одной из самых влиятельных и богатейших митрополий Русской Православной церкви, духовная власть которой распространялась на сотни тысяч прихожан в городах и деревнях России. Сегодня в иерархии Московского Патриархата митрополит Крутицкий и Коломенский занимает особое место, являясь постоянным членом Священного Синода.

Благоприятные для Православной Церкви исторические условия позволили ей укрепиться не только в Москве. В эпоху монголо-татарского ига сложилась уникальная храмовая архитектура таких городов «Золотого кольца», как Суздаль с его могучим пятиглавым Рождественским собором и шатровой колокольней, Сергиев Посад, где расположен комплекс Троице-Сергиевой лавры, Переславль-Залесский с его знаменитым Спасо-Преображенским собором, Ростов, который невозможно представить без Кремля и шатровых форм Красной палаты и крепостных башен.

Об исламских формах религиозной жизни средневековой Москвы в ордынский период из-за отсутствия сохранившихся документальных данных можно судить лишь опосредованно, исходя из априорного суждения: «где есть мусульманская община, там существует поклонение Аллаху».

Во всяком случае, наличие в столице большого числа ханских подворий (посольств) и дворов, находившихся как внутри Кремля (например, основанный в 1365 году Чудов монастырь, где располагалась резиденция ханских послов), так и за его пределами - в Зарядье, Замоскворечье, сёлах Измайлово и Татарово, - даёт основание говорить, что ордынская элита - даруги - ханские наместники («градоначальники»), ханские посланники и их толмачи, мурзы, баскаки и купцы - должна была по определению регламентировать свой каждодневный жизнепорядок согласно собственному привычному укладу и известным предписаниям исламского вероучения.
Можно предположить, что проблем с возведением и деятельностью мечетей в Москве и в Улусе в целом - стационарных или более привычных для кочевников шатровых, то есть размещавшихся в шатрах ханских ставок - в принципе не существовало. В результате археологических раскопок и полевых изысканий, проведённых в середине XIX века академиком М.И. Броссе (1802-1880) на Кунцевском городище (недалеко от села Татарово), был обнаружен фундамент культового сооружения, датируемого XVI-XVII веками, которое академик, видимо, имея на то основания, идентифицировал с мечетью.

Расположенное рядом Татарское кладбище, на котором сохранившиеся надгробные камни с надписями на арабском языке были ориентированы в сторону Мекки, свидетельствует о правильности догадки, сделанной Броссе. Отметим, что аналогичная картина наблюдается и на кладбище, примыкающем к Новоиерусалимскому монастырю (основан в 1656 году патриархом Никоном), где до сих пор находят каменные могильные плиты с арабской вязью и с цитатами из Корана вроде «Мы все принадлежим Аллаху и к Нему же вернёмся» (сура «Аль-Бакара», 157).

В последние годы в Москве в результате археологических разведок, проводимых при масштабных строительных работах, вскрыты несколько древних погостов, на которых обнаружены в том числе каменные надгробные плиты (или их фрагменты), исламская атрибуция которых у специалистов не вызывает сомнения.

Вообще с точки зрения мусульманского вероучения отсутствие мечети не является для верующего непреодолимым препятствием, поскольку молитвенным местом для мусульманина может быть любое ритуально чистое место под открытым небом или в крайнем случае ближайший храм, принадлежащий «людям Писания», то есть христианской или иудейской общине.

Своеобразный символ тюрко-славянского и одновременно мусульмано-христианского духовного сотрудничества - упомянутый Чудов монастырь, к истории возведения которого в равной степени причастны хан Джанибек ибн Узбек и митрополит Московский Алексий (ум. 1378 г.). Между ними, согласно летописным данным, установились в чём-то показательные для представителей московско-ордынской элиты того времени тёплые и даже доверительные отношения.

Оба являли собой пример веротерпимости и присущего духовно развитым людям чувства человеческого сострадания. О хане Джанибеке, время правления которого современники называли образцом государственной стабильности и порядка в Улусе, сохранилась небольшая, но очень лестная для ордынского сановника такого ранга летописная характеристика: «Был сей царь Джанибек Узбякович добр ко христианству... и много льгот сотворил земле русской». О митрополите Алексии известно куда больше. Некоторые современные историки не без основания сравнивают его с кардиналом Ришелье, который во времена Людовика XIV был не только главой церкви, но и во многом влиял на принятие королевских решений.

Будучи главой Русской Православной церкви и фактически управляя в качестве регента-правителя послушной ему Боярской думой, митрополит Алексий силой своего авторитета многое сумел сделать для развития московско-ордынских отношений. Имея охранную грамоту для безопасного проезда в Орду и Царьград, он, выполняя различные дипломатические миссии, многократно бывал в ставке хана Джанибека и там, вероятно, познакомился с его супругой (по другим версиям - его матерью) царицей Тайдулой, которая страдала тяжёлой болезнью глаз. Летописи отмечают, что митрополиту Алексию, который имел обширные познания в народной медицине, удалось исцелить ханшу от слепоты святой водой. Вся Орда во главе с ханом Джанибеком, рассказывает летописец, была потрясена этим чудом. В благодарность хан подарил целителю принадлежавший ему небольшой участок земли в Кремле, где в память о чуде прозрения ханши был построен Чудов монастырь.

Существует знаменитая икона Дионисия «Житие митрополита Алексия» с двадцатью клеймами по периметру, на которых изображены наиболее важные события биографии митрополита Алексия от рождения до смерти. Шесть клейм из двадцати посвящены взаимоотношениям митрополита с ордынцами-мусульманами, и это при том, что икона была создана после 1480 года, когда Русь уже формально не подчинялась Орде.

Согласно многочисленным русским летописным ссылкам, на протяжении нескольких столетий вплоть до печально знаменитого царского указа 1681 года, объявившего о нетерпимом отношении к исламу, и последовавшей за этим тайной директивой Петра: «А басурман зело тихим образом, чтобы не узнали, сколько возможно убавлять», Москву регулярно посещали и могли подолгу в ней жить представители мусульманского духовенства разных сословий и рангов - сайды (сеиды), шейхи, муллы, ходжи, хафизы и суфии. Это была особая привилегированная социальная прослойка, которая в силу своего образования и статуса помимо духовного призвания активно участвовала в государственных делах и прежде всего в регулировании московско-ордынских отношений, например, в подписании и выполнении шертей (от араб, «шарт» - «условие, положение») - договоров или соглашений, как правило, между государями.

При этом обычной практикой была «шерть на Куране», то есть скрепление международных договоров высоким авторитетом исламского Священного Писания. «Призвание в свидетели священной книги заключалось не просто в присутствии её на церемонии, - пишет автор "Истории Ногайской Орды" В. Трепавлов, - а в использовании в качестве инструмента присягания: "в куран поцеловать, положа руку на куран" "на куране шертовал и целовал в куран" и т. д. В таких случаях раскрывалась определённая сура, к которой и прикладывались губами мусульмане — участники переговоров».

Во главе этой мусульманской духовной номенклатуры стояли сеиды, занимавшие высшие религиозно-административные посты в Орде и затем в татарских государствах XV-XVI веков (в Казанском, Касимовском, Крымском, Астраханском, Сибирском ханствах и в Ногайской Орде) в силу своей особой родословной, восходящей к самому Пророку. «Божия посланника Магамметова корени» - так их характеризует русско-ордынская переписка начала XVII века.

Они, как правило, выполняли самые важные политические поручения хана или султана, связанные, например, с подписанием межгосударственных соглашений.

Фарид Асадуллин, журнал Восточный Свет №4, 2005 год

Окончание следует








Связанные темы и персоны