Рейтинг публикаций
Лучшие комментарии дня
Календарь новостей
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Лучшие комментарии недели
Лучшие комментарии месяца
Обсуждаемое за неделю
Обсуждаемое за месяц
Последние публикации
Сам уже в окопе, старый ...

Спикера Курултая Башкирии возмутило отсутствие очередей из желающих пойти на ...
  29.03.2023   23669    3123

Зря карлик ползал на ...

Главные заявления Владимира Путина и Си Цзиньпина по итогам переговоров в ...
  21.03.2023   40612    73

Военный преступник. ...

Международный уголовный суд (МУС), расположенный в Гааге, выдал ордер на арест ...
  17.03.2023   37818    69

Молодежь в гробу видала ...

Глава ВЦИОМ пожаловался, что новое поколение российской молодёжи ставит личное ...
  16.03.2023   16809    32

Пыня пошутил над холопами ...

Путин призвал судей защищать права и свободы россиян. Путин назвал эффективную ...
  14.02.2023   40105    273

Борьба дерьма с мочой ...

Сообщают о неком циркулярном письме министерства обороны, которое предложило ...
  12.02.2023   18807    22

Ублюдочный путинизм в ...

Министерство юстиции России включило в реестр иностранных агентов певицу ...
  11.02.2023   15059    33

Фильм о преступлениях ...

В декабре 2003 года в Башкирии совпали выборы в Госдуму и выборы президента ...
  15.01.2023   37664    252

Утилизация холопов, ...

Путин назвал положительной динамику военной спецоперации на Украине. Президент ...
  15.01.2023   20900    8

Подох этот, подохнет и ...

Сегодня, 11 января, так и не дожив до суда, скончался Муртаза Рахимов. Ему было ...
  12.01.2023   25627    80

Читаемое за месяц
Архив публикаций
Март 2023 (4)
Февраль 2023 (3)
Январь 2023 (5)
Декабрь 2022 (4)
Ноябрь 2022 (3)
Октябрь 2022 (1)

Древняя и средневековая история Башкортостана в новейшей историографии

  • Опубликовано: Ирек | 11.02.2015
    Раздел: История | Просмотры: 34690 | Комментарии: 64
7



Заметным событием в исторической науке Башкортостана стало новое издание книги Н.А. Мажитова и А.Н. Султановой «История Башкортостана. Древность. Средневековье» (Уфа: Китап, 2009. -496 с: ил.) в существенно переработанном и дополненном виде.

Древняя и средневековая история Башкортостана в новейшей историографии


В первых трех главах дается обзор археологических памятников и культур Южного Урала эпохи камня, бронзы и раннего железа. Здесь имеются отдельные неточности: Ибн Фадлан, секретарь посольства багдадского халифа в Волжскую Булгарию, назван «историком» (С. 45), а персидский царь Кир II неверно назван отцом Дария I (С. 78).

Далее Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова отмечают, что «выдающийся арабский автор XIV в. (умер в 1406 г.) Ибн-Халдун в числе крупнейших городов Золотой Орды назвал город Башкорт» (С. 184). Ибн Халдун о Золотой Орде пишет: «Это - государство обширное на Севере, простирающееся от Харезма до Яркенда, Согда (по др.: Дженда), Сарая, города Маджара, Азака, Судака, Булгара, Башгирда и Джулымана». Как видно, Ибн Халдун городом называет только Маджар и не поясняет, что имеется в виду под остальными названиями. Нельзя считать, что он пишет только о городах, так как город с названием Джулыман не известен.

Авторы категоричны в своих построениях: «утверждение за городищем Уфа-П названия «город Башкорт» легко объяснимо: оно возникло от самоназвания народа башкорт - коренного населения Южного Урала». Авторы пишут: «у нас есть ряд косвенных доказательств, указывающих на то, что уже в VII в. часть населения Южного Урала носила название «башкиры»». Что касается городища Уфа-И, то Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова датируют его V-XIV вв. и отмечают, что население «в этническом плане было смешанным, но в нем численно преобладали представители турбаслинских племен» (С. 178). В предыдущей главе было сказано, что «турбаслинские племена, придя в Западное Приуралье, переходили к оседлости», о чем свидетельствует возникновение следов оседлых поселений и земледелия (С. 145-146). Следовательно, они жили здесь постоянно и их нельзя отождествлять с башкирами, летние пастбища которых в то время находились где-то поблизости от Южного Урала. Таким образом, гипотезу Н.А. Мажитова и А.Н. Султановой об отождествлении городища Уфа-П с городом Башкорт нельзя признать удачной. Само существование города с таким названием представляется скорее умозрительной конструкцией, чем реальным историческим фактом.

Первое путешествие венгерского монаха-доминиканца Юлиана авторы относят к 1235 г., а второе - к 1236 г. Они утверждают: «Судя по отчету, сохранившемуся в переизложении (так у авторов - И.А.) других авторов, Юлиан во время второй поездки добрался до страны башкир; он пишет о венгерском хане ... многие современные историки полагают, что во время обоих путешествий Юлиан побывал на Урале среди башкир» (С. 205-206). На самом деле, первое путешествие Юлиана датируется 1235-1237 гг., а второе - 1237-1238 гг. Во второй раз он до «Великой Венгрии» не добрался, а лишь дошел «до крайних пределов Руси»105, т.е. до Владимиро-Суздальского княжества, откуда, узнав, что «Великая Венгрия» уже «занята татарами... и успеха делу не предвидится», вынужден был вернуться назад106. Вернувшись из первого путешествия, Юлиан весной 1237 г. побывал в Риме, где его доклад папе был записан братом Рихардом. Отчет Юлиана о втором путешествии представляет собой его письмо к епископу Перуджи. О венгерском хане Юлиан нигде ничего не пишет.

Позднее авторы вновь возвращаются к Юлиану: «Во время своего второго путешествия (1236 г.) Юлиан действительно побывал среди башкир, что особо им подчеркивается» (С. 333). Если раньше отмечалось, что под юлиановскими «венграми» нужно подразумевать башкир, то теперь утверждается, что об этом говорит сам Юлиан. Далее: «Об установлении тогда союзно-дипломатических отношений башкир с монголами свидетельствует присутствие при башкирском хане монгольского посла» (С. 333). Юлиан действительно встречался с монгольским послом, который, возможно, прибыл к башкирскому хану, однако сам Юлиан о башкирском хане ничего не пишет. Наконец, в «Именном указателе башкирских ханов и биев XIII - первой половины XVI в. по сведениям письменных источников», включенном в приложение, Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова пишут: «Венгерский монах Юлиан во время второго приезда в страну башкир на Урале встречался с башкирским ханом и отмечал присутствие при нем посла татаро-монголов. Скорее всего, эта встреча произошла в г. Башкорт» (С. 481). То есть с каждым разом Юлиану приписываются все более нелепые сведения, которых у него нет и в помине. Ну не встречался он с башкирским ханом и не сообщает о каком-либо городе в стране венгров!

Далее Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова обращаются к сведениям Плано Карпини, который называет «баскартом» Великую Венгрию. По этому поводу авторы замечают: «Из контекста непонятно, имел ли в виду Плано Карпини дунайских или уральских башкир; вполне возможно, что он ... имел в виду Венгрию, где проживала группа башкир. Но в мировой историографии утвердилось единое мнение о том, что «страна башкир есть Великая Венгрия» (и она) как крылатая фраза, без всякого критического анализа, стала кочевать из одной работы в другую до сегодняшнего дня (так у авторов - И.А.)» (С. 206-207). Получается, что решение проблемы о том, была ли страна башкир Великой Венгрией, целиком зависит от "интерпретации сведений Плано Карпини о башкирах. К Плано Карпини авторы возвращаются в одиннадцатой главе, где приводится следующая цитата: возвратившись из похода на Западную Европу, монголы «пришли в землю мордванов, которые суть язычники, и победили их войной. Подвинувшись отсюда против Билеров, т.е. Великой Болгарии, они и ее совершенно разорили. Подвинувшись отсюда еще на север, против баскарт, т.е. Великой Венгрии, они победили и их» (С. 406). Таким образом, Великая Венгрия, по Плано Карпини, располагалась за Мордовией и Волжской Булгарией, т.е. на территории Башкирии. Авторы, вероятно, посчитали, что читатель уже забыл их мнение о том, что страна башкир не была Великой Венгрией, но приведенная ими цитата говорит об обратном. На самом деле Великой (Мадна), т.е. Старшей, Венгрией, западноевропейские авторы называли прародину венгров, а не саму Венгрию.

Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова утверждают: «На карте (ал-Идри-- И.А.) страна башкир размещена в верховьях реки, впадающей в Каспийское море» (С. 209). Обратимся непосредственно к источнику. На карте ал-Идриси 1154 г. надпись «башкиры» пересекает в нижнем течении реку, вытекающую из гор Айани и впадающую в реку Атиль с севера. На левом берегу этой безымянной реки выше по течению показаны города Масра и Касра, первый - на середине, а последний -почти у истоков108. На современной карте эта река соответствует Каме, а сама река Атиль, вытекающая из гор Оскаска, соответствует Белой109. Таким образом, на карте ал-Идриси башкиры размещены на реке Каме до впадения в нее реки Белой110. Арабский географ XII в. допустил ошибку, которую современные историки попытались «исправить». Однако такое «исправление» приводит к искажению данных источника. В верховьях реки Атиль, т.е. на реке Белой, ал-Идриси размещает башкир в седьмой секции пятого климата своего сочинения111, но эта информация осталась вне внимания авторов книги. Зато большое внимание Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова уделяют сведениям ал-Идриси о наличии у башкир городов (С. 209-213). Эти сведения стали доступными благодаря публикации полного свода сведений ал-Идриси о странах и народах Восточной Европы112. Считаю нужным подчеркнуть следующие обстоятельства:

1) сам ал-Идриси в башкирских городах не был, он не называет своих информаторов, побывавших там;

2) сведения ал-Идриси о башкирских городах отсутствуют у других авторов, источники этих сведений не выявлены;

3) из ал-Идриси однозначно не следует, что города, упоминаемые им при описании страны башкир, являются башкирскими: то ли они находятся в самой стране башкир, то ли в других северных странах, расположенных более или менее близко от страны башкир;

4) ал-Идриси не дает ясных географических координат «башкирских» городов, его сведения настолько запутаны, что Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова даже не попытались указать эти города на карте;

5) города, о которых пишет ал-Идриси, не поддаются убедительному отождествлению с известными на Южном Урале археологическими памятниками.

С учетом этого можно сделать вывод о том, что сведения ал-Идриси о городах у башкир требуют осторожного и даже сдержанного отношения.

Основываясь на данных шежере, Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова считают, что «на территории Исторического Башкортостана IX -начала XIII в. было несколько самостоятельных, т.е. локальных ханств. Вероятно, так было и после рассматриваемого времени» (С. 296). Авторам следовало бы показать, какие именно ханства находились на территории «Исторического Башкортостана» и какие его части они в себя включали, но этого они не сделали.

На странице 305 авторы отмечают, что «до 670 г. все болгарские племена жили вместе в степях Северного Причерноморья, образуя единое государство, известное под названием Большая Болгария». На следующей странице они пишут, что после того, как среди болгар произошел раскол, «около 660 г. орда, под предводительством Ас-паруха, под натиском хазар появилась на Дунае, перешла на правый его берег». Как же это могло произойти, если в то время еще существовало единое государство «Большая Болгария»?

Опровергая «теорию панболгаризма, где главной является идея полного отождествления населения Волжской Болгарии с поволжскими татарами», Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова утверждают, что «население Волжской Болгарии было разноэтничным, и оно распалось на различные группы, часть которых вошла в состав башкир, удмуртов, мордвы, марийцев» (С. 325). Однако никакими данными об участии волжских булгар в этногенезе удмуртов, мордвы и марийцев наука не располагает.

Авторы утверждают: «Имеются достоверные источники, которые указывают, что часть башкир была покорена монголами в период 1219—1223 гг.». При этом они совершенно не кстати ссылаются на Юлиана, который пишет об установлении союзно-дипломатических отношений башкир с монголами в 1236 г. (С. 333). Размышляя над вопросом «когда же это событие произошло?», авторы ссылаются на «Сокровенные сказания монголов» (правильно: «Сокровенное сказание о покорении монголов»), где «среди народов, покоренных при жизни Чингисхана, перечислены башкиры». Дается следующая ссылка: «Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. С. 191, 192, 194» (С. 334). Но на указанных страницах в «Сокровенном сказании» речь идет о событиях, последовавших после возведения Угедея на престол императора, т.е. после смерти Чингис-хана113. Далее Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова пишут: «Данное сведение находит подтверждение в сообщении персидского автора Казвини, где говорится, что Чингисханом Джучи «вверены были область Хорезм, Дейт-и-Хазар... башкирды (так у авторов - И.А.)». Так как Джучи и Чингисхан умерли в 1227 г., упомянутое событие произошло раньше, но после присоединения земель Хорезма, т.е. после 1219 г.» (С. 334). Хамдаллах Казвини пишет следующее: «Туши-хан, сын Чингиз-хана, был старший сын его. По приказанию отца, ему вверены были область Хорезм, Дешт-и-Хазар, Булгар, Саксин, аланы, асы, русские, Микес, башкирды и те пределы»114. Получается, что Волжская Булгария, Саксин, земли аланов, асов и русских были присоединены к Монгольской империи еще при жизни Чингис-хана! На самом деле в источнике речь идет о том, что Чингис - хан приказал своему старшему сыну покорить эти области, но тот не успел это сделать. Таким образом, никаких достоверных источников, «которые указывают, что часть башкир была покорена монголами в период 1219-1223 гг.», нет.

На странице 342 отмечается: «После окончания боев (в Центральной Европе - И.А.) Батый-хан едет в Монголию и возвращается оттуда только весной 1243 г.». В источниках таких сведений нет. Весной 1243 г. Батый только вернулся из похода на Центральную Европу.

На странице 355 Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова пишут: «Особо следует подчеркнуть, что к XIV в. восходит конкретное упоминание города Башкорт в трудах арабских и европейских авторов. Например, о нем пишут ал-Омари и ибн-Халдун... (так у авторов - И.А.)». Цитата из Ибн Халдуна уже приводилась, а вот что пишет о Золотой Орде ал-Омари: «границы этого государства со стороны Джейхуна: Харезм, Саганак, Сайрам(?), Яркенд, Дженд, Сарай, город Маджар, Азак, Акчакерман, Кафа, Судак, Саксин, Укек, Булгар, области Сибирь и Ибирь, Башкырд и Чулыман». Как видно, в этой цитате нет и намека на то, что Башкырд - это город. Ибн Халдун дает сокращенный пересказ этого отрывка из ал-Омари.

На странице 356 авторы ссылаются на венгерского путешественника Рихарда, побывавшего в Башкортостане в 1320 г. На следующей странице они исправляют свою ошибку, указывая, что это был Иоганка, а не Рихард. А на странице 388 пребывание Иоганки в Башкортостане датировано 30-ми годами XIV в.

Неверно утверждение авторов о том, что «по личной инициативе мусульманина Берке-хана ислам провозглашается официальной религией Золотой Орды» (С. 359). Официальной религией Золотой Орды ислам был провозглашен только при Узбеке.

На странице 362 утверждается, что правое крыло Золотой Орды составляли владения Бату и Шибана, а левое крыло находилось под властью старшего брата Бату - Орды. Передней стороной у монголов считался юг. «В соответствии с этим запад считался правой стороной, восток - левой». Владения Бату и его наследников назывались Ак-Ордой, а владения хана Орды и его преемников - Кок-Ордой. На этой же странице Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова пишут: «Граница между двумя крыльями золотоордынского государства проходила по реке Яик. При таком чтении исторических фактов выходит, что левое крыло государства Кок-Орда составлял улус Шибана». Если улус Шибана действительно входил в улус Орды (выше он отнесен к правому крылу, т.е. к улусу Бату), то он мог быть только в составе правого крыла, поскольку располагался западнее владений Орды.

На следующей странице отмечается, что в Золотой Орде были две альтернативные политические силы, одну из которых представляли ак-ордынские ханы Тохтамыш и Эдигей (Идукай) (он не был ханом!), а другую - ак-ордынский (тоже!) темник Мамай. Дальше отмечается, что «ханы ак-ордынской партии чеканили монеты главным образом в городах левобережной Волги, а ханы кок-ордынской партии - правобережной Волги». Вот так крылья поменялись местами!

На странице 364 Урус назван ханом Ак-Орды. Про него сказано, что «он стремился объединить Ак-Орду и Золотую Орду». Золотая Орда размещается в Поволжье. А где же тогда находилась Кок-Орда? Ак-Орда у этих авторов постоянно путается с Кок-Ордой, а правое крыло - с левым. Изложение событий превращается в невообразимый сумбур, как будто авторы сами не понимают, что они пишут.

Следуя традиционной точке зрения, курганы степной полосы Южного Урала золотоордынского времени Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова связывают с кыпчаками (С. 377-383). На территории Башкортостана выделены две группы памятников. Одна из них представлена курганными могильниками, которыми являются «Сынтыштамакские курганы на р. Деме, а также поздние захоронения в Мрясимовских, Лагеревских и Каранаевских курганах» (С. 383). Датировка Мрясимовских, Лагеревских и Каранаевских курганов золотоордынским временем вызывает недоумение. По ходу изложения авторы постоянно используют искусственный термин «татаро-монголы», который в современной науке уже не употребляется.

Авторы называют золотоордынскими столицами города Сарай-Бату и Сарай-Берке (С. 395). По их мнению, Узбеком «был основан новый город - Сарай-Берке (или Новый Сарай)» (С. 412). На самом деле Сарай-Бату и Сарай-Берке - это два названия одного и того же города - Сарая. Новый Сарай был построен в 1332 г. Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова отмечают: «Как свидетельствуют русские летописцы, в пределах Болгара царевичи соединились: «от множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные. Сначала они (царевичи) силою и штурмом взяли город Болгар, который известен в мире недоступностью местности и большою населенностью. Для примера, подобным им, жителей, его (часть) убили, а (часть) пленили (так у авторов - И.А.). Оттуда они (царевичи) отправились в земли Руси и покорили области ее»» (С. 404-405). Но эта цитата не из русских летописей, а из персидского автора Джувейни. Авторы даже не потрудились точно выписать цитату из источника: допущенных ими грамматических ошибок у В.Г. Тизен-гаузена нет117. С ошибками даны авторами и другие выдержки из источников.
Далее Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова утверждают: «Татаро-монголы принесли с собой таборное скотоводческое хозяйство в классической форме. Очевидец этих событий Г. Рубрук так описывает годичный цикл кочевания орды хана Батыя: «Бату находится на другом (левом. - Н.М., А.С.) берегу (Итили - Н.М., А.С.) в восточном направлении... Именно с января до августа он сам и все другие поднимаются к холодным странам (т.е. на север - Н.М., А.С), а в августе начинают возвращаться»» (С. 410-411). Здесь описана не первая (таборная), а вторая (полукочевая) стадия кочевания с постоянными зимними и летними кочевьями.

Излагая события эпохи распада Золотой Орды, Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова отмечают, что период смуты наступил после смерти хана Узбека (С. 431).

Но на самом деле период смуты наступил после смерти хана Бердибека. Далее отмечается, что военные походы Тимура «в 1390-1396 гг. в Среднюю Азию и Северный Кавказ привели к массовому разрушению расположенных здесь городов - экономической основы государства (имеется в виду Золотая Орда - И.А.) и параличу власти управления (так у авторов - И.А.)» (С. 432). Но, как известно, походы Тимура на Золотую Орду привели к разрушению городов в Поволжье.

Авторы употребляют такие выражения, как «ногайские ханы» и «Ногайское ханство», но ногайские правители не являлись потомками Чингис-хана и поэтому не назывались ханами, а Ногайская Орда не называлась Ногайским ханством. Далее эти ногайские «ханы» называются уже не ногайскими, а башкирскими, и их наличие служит доказательством «факта существования у башкир своих государственных образований» (С. 444). Но одновременно авторы полностью соглашаются с выводом московского историка В.В. Трепавлова, показавшего, что «в большинстве исторических источников того времени главенствует идея противостояния башкир ногаям, чем какому-либо сближению с ними» (С. 441). Дальше Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова и сами пишут о чудовищной эксплуатации башкирского народа со стороны ногаев, не имеющей аналогов в средневековой истории Степной Евразии (С. 453). Так можно ли называть ногайских правителей башкирскими ханами?

Тринадцатая глава книги написана явно наспех, о чем свидетельствует такая фраза: «Важным достижением национальной (может быть, этнической? - И.А.) культуры башкирского народа XIV-XV1 вв. стало широкое распространение арабской письменности, о чем говорит повсеместное возведение каменных надмогильных камней с надписями с отрывками из Корана и информацией об умерших» (С. 475). Каменные камни - это, конечно, круто!
Качество книги снижается из-за большого числа опечаток, грамматических и стилистических ошибок (это видно из .приведенных отрывков). Ниже показано, как в отсылочных сносках авторы указывают фамилии и инициалы своих коллег. В связи с тем, что ни сами авторы книги, ни редактор не обратили внимания на эти опечатки, мы приводим их в форме таблицы.

Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова постоянно уклоняются от научной дискуссии со своими оппонентами. То, что все остальные исследователи почему-то никак не могут понять, для авторов книги является очевидным и не требующим доказательств. Меня, как читателя, такая позиция не убеждает, а, напротив, удивляет и настораживает.

Считаю, что авторам не удалось дать положительные ответы на поставленные ими вопросы. Любая книга бывает интересна не выводами, а самой постановкой вопросов и их обсуждением.

Одновременно с книгой Н.А. Мажитова и А.Н. Султановой вышел первый том семитомной «Истории башкирского народа» (М.: Наука, 2009. Т. I. - 400 с: ил.). По структуре он совершенно не отличается от ранее вышедшей «Истории Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX века» (Уфа, 1996).

В предисловии от редакционной коллегии в самом начале сказано, что башкиры сформировались на Южном Урале в I тыс. н.э. и они занимали обширную территорию, которая в башкирской историографии обозначается понятием «Исторический Башкортостан» (С. 7). Возникает вопрос: а разве история Башкортостана не есть история башкирского народа? Первый том освещает время, когда башкирский народ еще не сформировался. А как же будет освещаться история башкир после их добровольного вхождения в состав России? Возможно ли написать историю башкир отдельно от истории других народов Башкортостана?

Предисловие к I тому начинается следующими словами: «Первый том «Истории башкирского народа» посвящен периоду освоения Южного Урала человеком и характеристике этнокультурной ситуации в древнейший период. Важность изучения этого периода несомненна для реконструкции этногенетической истории башкир» (С. 11). Насчет важности изучения этого периода спору нет, однако дело в том, что, по существу, том действительно посвящен истории Южного Урала, но не истории башкирского народа.

Первый раздел данного тома озаглавлен «Исторический Башкортостан». Здесь рассматриваются историко-географические и природно-климатические условия Южного Урала. В разделе очень кратко охарактеризована история географического изучения Южного Урала, Здесь, в частности, сказано: «В 1235-1236 гг. и 1237-1238 гг. Башкортостан посетил венгерский монах-доминиканец Юлиан» (С. 16). Это ошибка, так как Юлиан был на территории Башкортостана только в 1236 г.

Такая структура была бы оправдана, если бы речь шла об истории определенного региона, в данном случае «Исторического Башкортостана» или Южного Урала. Однако речь идет об истории башкирского народа. Поэтому в начале тома нужно было поместить краткий очерк о башкирском народе, которому посвящено настоящее издание, дать общие сведения о его истории, численности и расселении, языке, культуре. Такого очерка в книге, к сожалению, нет. Получается, что читатель приступает к изучению истории башкирского народа, не получив даже самого общего представления об этом народе. Следующий раздел озаглавлен «Древнейшие этапы истории башкирского народа», хотя в названиях подразделов упоминается опять же не башкирский народ, а «Исторический Башкортостан». Это и понятно, так как башкирского народа в то время еще не было, мы имеем дело еще не с историей, а доисторией или протоисторией башкирского народа.

Раздел о бронзовом веке целесообразно было бы разделить на три части: 1) ранний бронзовый век - абашевская и синташтинская культуры; 2) развитой бронзовый век - срубная и алакульская культуры; 3) поздний бронзовый век - черкаскульская, межовская и маклашеев-ская культуры.

Вызывает недоумение отсутствие главы об абашевской культуре, находившейся непосредственно на территории Башкортостана.

Раздел «Исторический Башкортостан в раннем железном веке» содержит очерки, посвященные общей характеристике эпохи, «Историческому Башкортостану» в свете античной традиции и культуры ранних кочевников, в то время как очерки об ананьинской, караабызской и пьяноборской культурах выделены в раздел «Население лесостепной зоны Предуралья». Неужели лесостепная зона Пред-уралья не входит в понятие «Исторический Башкортостан»? В разделе «Исторический Башкортостан в раннем железном веке» необходимо было выделить два подраздела по степной и лесостепной зонам Южного Урала.

Раздел «Исторический Башкортостан в гуннскую эпоху» включает два очерка: 1) «Ранние гунны на Южном Урале»; 2) «Внешний вид и антропологический облик гуннов». Если в отдельный очерк вынесен вопрос об антропологическом облике гуннов, то почему специально не рассматриваются вопросы о языке, хозяйстве, материальной и духовной культуре, социально-политической организации гуннов?

Раздел «Мифологические представления древних башкир» также включает два очерка: 1) «Башкирский героический эпос «Урал-батыр» как исторический источник»; 2) «Башкирский фольклор как исторический источник». При этом во втором очерке эпос «Урал-батыр» рассматривается снова.

Башкирский фольклор в данном разделе рассматривается как источник по мифологическим представлениям древних башкир, но не как исторический источник. Лишь в самом конце этого раздела рассказывается о преданиях, происхождение которых связывается с событиями гуннской эпохи (С. 359-360).

Положительной стороной книги, безусловно, является широкий охват исторического, географического, археологического, антропологического, лингвистического и фольклорного материала. Все разделы тома написаны узкими специалистами, профессиональная компетентность которых не вызывает никаких сомнений. Беда только в том, что отдельные авторы слишком увлеклись различными нюансами своей темы, забыв о том, для кого же писалась эта книга. Так, например, раздел, посвященный древнейшему этапу формирования башкирского языка, доступен для чтения только ученым, имеющим специальную лингвистическую подготовку. Задача авторов состояла не только в том, чтобы показать свои знания, которые и так уже отражены в статьях и монографиях, но и донести их до широкого круга читателей, что оказалось значительно сложнее.

Книга перенасыщена археологическим материалом. Что касается эпохи камня и бронзы, не отраженной в письменных источниках и изучаемой исключительно по данным археологии, то так, видимо, и должно быть. Однако к эпохе раннего железа относится большое количество сведений античных авторов о народах Южного Урала и прилегающих территорий. В разделе о раннем железном веке написанный Е.А. Кругловым очерк «Исторический Башкортостан в свете античной традиции (VII в. до н.э. - IV в. н.э.)» занимает всего три неполных страницы, тогда как описанию археологических культур раннего железного века уделено 95 страниц! Много места занимает изложение материала, интересного только для археологов и совершенно не нужного для широкого круга читателей, как, например, описание различных типов зеркал, глиняных сосудов, мечей и кинжалов и т.п.
В предисловии от редакционной коллегии отмечается, «что история башкирского народа на протяжении многих десятилетий подвергалась фальсификации, освещалась тенденциозно, целые ее страницы преданы забвению или изучены весьма поверхностно». По поводу искажений субъективного характера сказано: «Эта тенденция особенно ярко проявилась в попытках с позиций евроцентризма приписать всю разнообразную древнюю историю и культуру Южного Урала лишь этносам индоевропейского происхождения. Вопреки археологическим, фольклорным, письменным материалам, до сих пор широкое хождение имеет тезис о поздней тюркизации Южного Урала» (С. 7). Редакционная коллегия отмечает вклад Р.Г. Кузеева в исследование процесса этногенеза башкир, замечая при этом, что «автор придерживается взгляда о поздней тюркизации Южного Урала».

Более обоснованная, по мнению редакционной коллегии, точка зрения о заселении Южного Урала тюрками, о ранних этапах этногенеза и этнической истории башкир принадлежит Н.А. Мажитову и А.Н. Султановой (С. 8).

К чести авторов данного тома надо сказать, что они не последовали установкам редакционной коллегии. Автор очерков о синташтинской и алакульской культурах А.В. Епимахов отмечает, что наиболее распространенная трактовка этнолингвистической атрибуции носителей этих культур связывает их с представителями индоевропейской языковой семьи. Большинство ученых придерживается мнения об иранской лингвистической принадлежности скифов и сарматов раннего железного века, которые считаются прямыми наследниками населения бронзового века. В то же время реальна и гипотеза о тюркоязычности части скифо-сарматских племен (С. 105, 122). Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова отстаивают мнение «о том, что среди ранних кочевников Степной Евразии (гунны, саки, усуни, скифы и др.) преобладали тюркоязычные племена и именно к этому времени восходят ранние этапы сложения башкирского языка».

В заключительном очерке раздела о бронзовом веке отмечается: «Большинство исследователей связывает население срубно-алакульской общности с индо-арийским населением и последующими культурами ранних кочевников» (С. 167).

В очерке «Ранние гунны на Южном Урале», написанном М.М. Кульшариповым и Н.А. Мажитовым, отмечается: «Мощный союз племен гуннов возник в III веке до н.э. в Забайкалье и в монгольских степях» (С. 268). Это были еще не гунны, а хунны, предки европейских гуннов. Хунны были единым племенем, разделенным на роды, что отличало их от племенного союза119. Усуни, согласно авторам очерка, это «потомки сако-массагетских племен, смешавшихся с пришлыми гуннами» (С. 269). На самом деле потомки сако-массагетских племен смешивались не с гуннами, а с хуннами, в результате такого смешения возникли гунны. Причем тут усуни, совершенно не понятно. В книге Н.А. Мажитова и А.Н. Султановой отмечается, что первые упоминание о государстве усуней в китайских источниках появляются на рубеже Ш-П вв. до н.э. Это государство занимало территорию Семиречья.

Приведем еще одну цитату: «Заметной совместной акцией гуннов (группа юэчжей) и местных сако-усуньских племен явился их совместный поход во II в. до н.э. через Среднюю Азию в Бактрию, завершившийся установлением там господства кочевых племен» (С. 271). Гунны не были группой юэчжей, потому что юэчжи - это совсем другой народ, враждебный хуннам. Бактрия во II в. до н.э. была завоевана юэчжами, а не гуннами. Не слишком ли далек описываемый сюжет от истории башкирского народа?

Неверно утверждение о том, что основное население государства Канпой «составляли местные сако-усуньские скотоводческие племена» (С. 271). Население этого государства составляли сами кан-гюйцы, а сако-усуньские племена там не жили. Вместе с тем следует согласиться с М.М. Кульшариповым и Н.А. Мажитовым в том, что «Южный Урал этого времени можно рассматривать как северную окраину обширного государства Канпой» (С. 271). Авторы делают следующий вывод: «эпоха рубежа и первых веков нашей эры на Южном Урале ознаменовалась его вхождением в состав политических образований гуннов и усуней, где самым значительным было государство Кангюй» (С. 272). Южный Урал мог входить в состав государства Канпой, однако оно не было политическим образованием ни гуннов, ни усуней.

Автор раздела о ранних этапах расогенеза и этногенеза башкирского народа P.M. Юсупов, исходя из индоиранской принадлежности кочевников Южного Урала эпохи раннего железа, высказывает мнение об ираноязычной основе этнонима башкорт: «бачагург», где «бача» - «потомок, ребенок, дитя», а «гург» - «волк» или «бачгурд», где «бача» - «потомок», а «гурд» - «богатырь». Он же считает, что этноним «иштяк» и башкирские племена, для которых он является самоназванием, «своим происхождением восходят к одному из древнейших племен Южного Урала того времени - дахам, или дакам». «Иштяк» - тюркизированная форма названия хешдеков, или хешдаков (хешдахов), что переводится с иранского как «родственник», «потомок», «родня великих, могучих дахов, даков», где «хеш» - «родня, потомок», а «дах», «дак», «дау» - «великий» (С. 307-309).

Авторы раздела о древнейшем этапе формирования башкирского языка А.В. Дыбо и Ф.Г. Хисамитдинова отмечают, что, поскольку «башкиры как народ сложились на территории Исторического Башкортостана», «язык древнейших предков башкир сложился также на этой территории». Авторы выделяют тюркскую, угорскую и индоиранскую теории происхождения башкирского этноса и его языка (С. 313). «Однако, если учесть, что современных сторонников угорской теории происхождения башкир и их языка уже практически нет, а среди сторонников иранской теории нет серьезных исследователей, то можно считать, что тюркоязычность предков башкирского этноса не вызывает сомнения» (С. 315). Выходит, что автор предыдущего раздела отнесен к числу несерьезных исследователей. Что касается языка древнейших предков башкир, то, поскольку башкиры как народ сложились в процессе взаимодействия различных компонентов, их древнейшие предки, очевидно, говорили на разных языках, в том числе на тюркских, угорских и индоиранских. Ни тюркская, ни угорская, ни индоиранская теория происхождения башкир и их языка не может быть признана единственно правильной, поэтому эти теории не следует противопоставлять.

По мнению А.В. Дыбо и Ф.Г. Хисамитдиновой, отпочкование башкирского языка из протюркского языка происходит в I-IV вв. н.э. (С. 331). Однако никто еще не доказал, что башкирский язык сложился на территории «Исторического Башкортостана». В разделе об «Историческом Башкортостане» отмечается, что Махмуд ал-Кашгари (XI в.) на круглой карте мира, приложенной к его словарю, показьшает башкир в междуречье Иртыша и Или (С. 16).

Это вполне вероятный регион сложения этнического ядра и языка башкир. Согласно Р.Г. Ку-зееву, предки башкир входили «в этническую среду предков печенежских племен еще в период их расселения в Восточном и Центральном Казахстане, в долине р. Или и в верховьях Иртыша, где древние башкиры были зафиксированы средневековыми источниками».

В книге встречаются опечатки, затрудняющие процесс восприятия материала. Например, на странице 149 написано: «А.Ф. Шорин выделил в чаркаскульской культуре два этапа развития: ранний (XV-XIV вв. до н.э.) и поздний (ХШ-ХП вв. до н.э.)». Так каким же временем А.Ф. Шорин датировал поздний этап черкаскульской культуры? На странице 269 написано: «Этот многогранный процесс народов, начавшийся во II—I вв. н.э., значительно усилился в начале первого тысячелетия новой эры». Читателю остается лишь догадываться, что авторы имеют в виду процесс движения народов, начало которого они относят ко II—I вв. до н.э.








Связанные темы и персоны