В заявлении российского МИДа отмечается, что "ряд организаций, в том числе исламских", призвали провести в пятницу "Всемирный день гнева и протеста" против боевых действий в Алеппо. Российская операция в Сирии началась 30 сентября 2015 года.
За последний год жертвами российских авиаударов стали, как утверждают сирийские оппозиционеры, около 9364 человека. Из них 3804 – мирные жители, включая почти тысячу детей, и более пяти с половиной тысяч – участники разных формирований вооруженной оппозиции. В российском МИДе в этой связи вчера не исключили атак экстремистов внутри России и попросили всех россиян за границей воздерживаться от посещения мест, где "гнев и протест" могут быть обращены "против их достоинства и безопасности".
Во время боевых действий в Сирии признаны погибшими двадцать россиян, сбиты один российский военный самолет и четыре вертолета. По официальным данным, всего за год на операцию в Сирии было потрачено не менее 56-58 миллиардов рублей, по информации журналистов РБК. А по состоянию на март 2016 года вмешательство в сирийский конфликт уже обошлось российскому бюджету в 33 миллиарда рублей, сообщает интернет-издание "Медуза".
Министр иностранных дел России Сергей Лавров 30 сентября в интервью телеканалу BBC World News заявил, что США, говоря о "варварских бомбардировках" Алеппо, не хотят отделять террористов от оппозиции. Он предположил, что Вашингтон "с самого начала стремился спасти действующую там группировку "Фронт ан-Нусра", которая считается террористической, "для какого-то своего тайного плана "Б".
Боевые действия в Алеппо и прилегающих районах возобновились после срыва перемирия, которое было согласовано США и Россией – хотя, по словам Лаврова, оно "еще не провалено". Армия президента Сирии Башара Асада при поддержке российской авиации наступает на районы, которые удерживают противники режима в Дамаске. Несмотря на жесткую критику со стороны Запада, российские самолеты продолжают бомбить Алеппо – американское предложение о недельной паузе в авианалетах российский МИД назвал неприемлемым.
Политические итоги года российского военного присутствия в Сирии подводит эксперт фонда Карнеги Андрей Колесников:
– Годовщина начала операции в Сирии отмечена предупреждением к россиянам за рубежом об опасности терактов против них. Что это – нервозность, забота о гражданах или желание показать, сколько сейчас врагов у России, самоотверженно борющейся чуть ли не в одиночку с международным терроризмом?
– Я уверен, что это – абсолютно пиаровская акция. Никто, естественно, совершенно не собирается заботиться ни о какой безопасности россиян, где бы то ни было. Это не в традициях наших властей, тем более нашего МИДа. Это в чистом виде попытка показать, что мы все такие обиженные, что на нас все время нападают. Это та же самая политическая технология – изображение обороны от кого-то, кто на нас нападает. Мы все время находимся в обиженном, оскорбленном состоянии.
– Год назад, довольно неожиданно для российского общественного мнения, Сирия вдруг стала зоной особо важных стратегических интересов России. И туда были отправлены войска. Зачем Владимиру Путину понадобилась эта операция?
– Это была своего рода попытка повторения успеха с Крымом – с точки зрения влияния на внутреннюю аудиторию. Попытка снова консолидировать людей вокруг некоей короткой, как, наверное, предполагалось, успешной военной операции. Да, она, действительно, была неожиданной – но в той же степени неожиданной, как и крымская операция. В этом смысле они похожи. Но, как и любые операции такого рода за тысячи километров от границ страны, ведущей такие военные действия, она естественным образом затянулась. И большая удача в том, что она до сих пор не превратилась в наземную операцию, по крайней мере публично. Политический результат, с одной стороны, для Кремля неплохой. Особенно вначале операции была достигнута высокая степень консолидации вокруг этого решения. Притом что общественное мнение до отправки войск не поддерживало идею военного вмешательства в сирийские дела.
Но, естественно, любой такой эффект от военной операции не бесконечен. Есть даже недавнее исследование Дэна Трейсмана и Сергея Гуриева по поводу того, что эффекты войны длятся не больше года, но, возможно, это не наш случай. Война затянулась, стала константой. Общественное мнение, возможно, начнет через некоторое время задавать вопросы: что, собственно, мы делаем там и почему так долго? Пока еще этих вопросов не возникает, и операция, соответственно, продолжается. Увязли очень серьезно. И выходить оттуда будет тяжело.
– Кремль ни о чем никогда не сожалеет. Об этом открыто говорит сам Верховный главнокомандующий. Он неоднократно отвечал на вопросы по поводу своих ошибок и говорил, что ошибок он не совершал в принципе за свою карьеру. Не думаю, что жалеют, потому что консолидационный эффект очень важен. Эффект давления на Запад важен. Эффект выравнивания условий разговора с Западом – тоже важен. Причем по Сирии мы разговаривали с Западом, прежде всего, с США, о "наших собственных правилах", так, как их видела российская сторона. Естественно, это все заводит дипломатические и военно-технические усилия в тупик, который сейчас наглядно виден. В принципе, сирийское урегулирование – в жесточайшем кризисе. И, безусловно, здесь есть существенная доля вины российской стороны. Но так, чтобы российское руководство об этом жалело, я думаю, что – нет!
Приведено в сокращении.
Радио Свобода
Оригинал публикации
Путин видит в Асаде себя?
Раздел: Политика | Просмотры: 37115 | Комментарии: 15