Испытывая постоянные разорения от набегов сибирских татар, нередко переваливающих через Урал на Белую для грабежа, теснимые со стороны Яика и Волги ногайцами, башкиры в подданстве Белому Царю искали защиты и безопасности.
Грозный принял их под свое покровительство, но, занятый тяжелой и долгой войной на западной границе с Ливонией и Польшей, не мог оказать им желаемой защиты.
Положение башкир оставалось по-прежнему бедственным: их было всего лишь несколько десятков тысяч, разбросанных почти от самой Волги и до Сибири, а ногайские князья, зимой кочевавшие большею частью в низовьях Волги и близ Каспийского моря, а летом поднимавшиеся вверх по Яику до Камня, то есть до Уральских гор, были тогда настолько сильны, что, соединив свои отряды, могли выставить в поле до 100 000 конных воинов; часть их даже совсем осела в Башкирии, по рекам Уршаку и Деме, облагая башкир тяжелым ясаком, грабя и разоряя их. Доведенные до крайности башкиры стали просить Федора Иоанновича, чтобы он прислал к ним войско и поставил город для защиты их от нападения.
Просьба была исполнена. Несколько сот стрельцов, дворян и боярских детей летом 1586 года были присланы из Москвы и основали Уфу, засевши в дубовом остроге, срубленном ими над Белой.
Изредка, иногда через десятки лет, посылались им из Москвы и Казани незначительные отряды стрельцов и боярских детей; присылались на житье посадские и деловые люди (т. е. мастера); приходили и вольные гулящие люди. Так сложилось первоначальное население Уфы, сделавшейся передовым стражем России на рубеже азиатских орд.
С этого момента и почти до конца 18 столетия история Уфы представляет нескончаемый ряд битв и геройских подвигов. Свершилось невероятное дело.
Ничтожная горсть отважных русских людей, заброшенная в глубину дикого края, кипевшего враждебными Московскому Государству элементами, вкрапленная, как незначительная точка, среди целого моря воинственных инородцев, отрезанная от всякой помощи громадным расстоянием, лишенным всяких путей, - не только не была раздавлена и стерта ими, но, напротив, остановила их натиск на восточной окраине государства, создала и упрочила там русскую власть и колонизацию, распространивши ее от Волги и Камы до южной Сибири и до степей Киргизии...
Во все это тяжкое и бурное время убогий дубовый острог, благодаря невероятной стойкости уфимских служивых людей, стоял на Уфе как несокрушимый оплот русской власти, господствуя над страною на пространстве около 1000 верст.
Тяжела была аванпостная служба Уфы на русской окраине. Понятно, какое неимоверное напряжение сил требовалось от этой горсти великодушных русских людей, чтобы почти два века сдерживать напор азиатских орд с юго-востока и в то же время не только удерживать обширный и дикий край под русской властью, но и умиротворять его и навсегда обеспечить за Россией обладание им...
Героическая история Уфы, полная крови, страданий и славных дел, достойно окончилась достопамятной обороной города во время осады его пугачевскими скопищами. Вместе с инородцами пришли на Уфу и массы русского крестьянства, легкомысленно вдавшиеся в обман под влиянием нелепых слухов и обещаний, распространявшихся злодеем и его сообщниками. Около полугода длилась осада Уфы двадцатитысячными полчищами, с двух сторон облегавшими город, башни и стены которого, невредимо выдержавшие множество вражеских нашествий, сгорели от молнии еще за 15 лет до этой осады.
Уфимцы и тут не посрамили своих отцов и предков-героев. Жители всех сословий вставали как один человек; образовалась дружина охотников, вождем которой был незабвенный купец Дюков (потомков этого славного рода мы видим и сейчас здесь в нашей среде). Ополчение это билось, плечо к плечу с незначительным гарнизоном, также имевшим достойных вождей в лице истинно русских людей - воеводы Борисова и коменданта Мясоедова, издавна привыкших бестрепетно смотреть в глаза смерти. Руководимые такими людьми, уфимцы ночью молились в церквях, утром обходили крестным ходом город, а днем и вечером бились с врагами. Несколько раз пугачевские скопища бросались на штурм города, но всякий раз были опрокидываемы уфимцами. Уже через полгода безуспешной осады помощь пришла. Храбрый Михельсон со своими егерями разгромил мятежников под Чес-ноковкой.
Осада кончилась, а вместе с нею закончился и богатырский эпос Уфы, последним словом которого было милостивое внимание Великой Екатерины; по повелению ее объявлено было, между прочим, во всенародное известие, что город Уфа во время этой осады храбро и дос-тохвально едиными гражданами, усердствующими прямо в верности Ея Императорскому Величеству, защищался.
Боевыми подвигами далеко не исчерпывается служба Уфы и уфимцев русскому делу в далекой Башкирии, Я не могу здесь, не обременяя вашего внимания, говорить о той пользе, которую принесла краю Уфа в культурном отношении, укажу лишь в нескольких словах на неотразимые и всем известные факты.
Из Уфы по течению реки Русь разошлась и охватила весь обширный Закамский край; вместо нескольких сотен служилых людей в три века в Закамье сложилось русское население, далеко превышающее миллион.
Но наряду с этим туземцы отнюдь не стерты и не раздавлены, как это было почти повсюду при столкновении двух рас. Напротив, из нескольких десятков тысяч бедных и полудиких кочевников, со всех сторон теснимых врагами, три века русской власти на Уфе образовали оседлое башкирское население, вполне сохранившее свободу своей религии, обычаи и самобытность своего внутреннего племенного быта, население, численность которого также превышает теперь миллион. Край умиротворен. Туземное население осело и приобщилось к общей гражданской жизни государства. В разноплеменном составе страны исчезли даже и следы племенной розни. Факты эти слишком красноречивы, чтобы нуждаться в дальнейших комментариях...
Д. С. Волков
***
Гимн на 300-летие Уфы написанный городским головой Д. С. ВОЛКОВЫМ в 1886 году
На подножье Урала, далеко от родины милой,
В самом сердце степей и лесов безграничных,
Три века назад, по наказу Царя
Заброшена горсть богатырского племени.
Царем было крепко наказано день и ночь сторожить Русь от Азии.
Срубили Дубовый острожок стрельцы на диком утесе, где быстрые реки,
сбежавши к долинам сплелися узлом,
Где средь липовых рощ и душистых лугов на Волошке-Белой пустынных волнах,
Лишь крик лебедей раздавался, пугливо бобры и куницы смотрели из нор,
Да порою каленые стрелы свистали,
И от Волги к Уралу и Каме саранчей проносились кочевников тучи,
Обиду и смерть разнося по юртам бедных туземцев башкир.
Добрая память воеводе Нагому, Грозного сыну, Уфы основателю.
Могучее семя орлиным гнездом отразилось,
Крепко засели орлята в замке нагорном...
Их мало, помощь своих далеко...
Но была велика их отвага и стойкость.
Тучи врагов напирали два века на острог деревянный.
Немолчно сеча кипела кругом,
Кровью земли пропиталась, и билась Уфа, как один человек
Дворяне, посадские люди, стрельцы удалые, смертью храбрых один
за другим погибали. Мир героям, за родину павшим. Да будет бессмертно их имя. Но стоял, как из скалы слит, город вдов, Как гранитный утес средь бушующих волн океана. Он за павших отцов мстить детей посылал и над краем Царю и Отечеству верный,
Высоко Государево знамя держал. Замерло оно в крепких руках, И в бою он ни разу не дрогнул, ни разу врага не впустил. Об утлыя девственной крепости стены разбились ногайцев, калмыков свирепых орды, полки Пугачева-злодея.
Богатый полон к Царю на Москву Уфа отсылала, Сибирских, Калмыцких князей. На Уфу пришел и владыка Киргизских степей, Отдаваясь с народом на царскую милость. Червонными деньгами, царским спасибо, героев - уфимцев цари награждали,
Городом верным Уфу называли, и в книгу златую на память векам
Подвиги их записать указали.
Слава уфимцам - слугам Государевым,
Слава дворянам, посадским стрельцам.
Отдохнула страна, улеглось вековое волненье,
Забросил колчан со стрелами башкир,
Пахарем мирным ковыльную степь раздирает.
Русь по рекам из Уфы далеко разлилася.
Юг Урала, Сибири,
Кипчакскую степь охватила.
Стих доблестный город, врагов разгромив,
Притомился в боях; и на смену его далеко впереди, на сердитом Урале
Оренбург, новый сторож поставлен.
Третий век над Уфой в тишине пролетел,
Съело время дубовые стены, засыпало рвы;
Жизнь к другому отхлынула центру, и, казалось,
исполнился старого города жребий, И к нему тихо смерть подступила... Но иначе решила судьба, в очарованном сне, отделенный громадным пространством, В стороне от живого теченья. Лишь дремал край Уфы золотой. Горы меди, железа, камней самоцветных,
драгоценной земли необъятные степи Ждали только призыва могучего к жизни. Этот зов раздался с высоты Государева трона. Просыпайтесь, дворяне, боярские дети. Вставайте, посадские люди, стрельцы удалые, Оглянитесь на горы и степи родные...
Вы не чаяли, что с ними сделает Государево слово великое. Вот тот момент, как Уфа третий век дожила, Друг народа, Отец богатырь святорусский зорким оком орла...
на восток посмотрел, На богатства великие чудного края, вспомнил старой Уфы богатырскую службу И ударил жезлом по земле заколдованной,
Повелел он железную нить протянуть через реки стремнины и горы От далекой Уфы к сердцу жизни народной. Под Уралом державным рассеялись чары, Дрогнули скалы седые, жизнь закипела В горах и безмолвных доселе степях, Для Уфы новой эры заря занялась: Она будет теперь перепутьем великим Между Русью, Уралом, Сибирью в узде Железных и водных востока путей, Мирным посредником, притом обширным, Станет кругом ея, житницей Царства обильной Пустыня великая, кровью политая. Слава Уфы благодетелю мудрому, Честь Александру Царю, Святорусскому витязю.
Уфа, 1886 г.
Подготовил Алексей Новиков, Уфа, Башкирия - Башкортостан
Уфа - 1886
Раздел: История | Просмотры: 43181 | Комментарии: 34