В качестве парламентера «за» изучение языка выступил один из башкирских активистов Руслан Габбасов. С другой стороны – член Либертарианской партии и «Открытой России» Алексей Нефёдов.

На дискуссию были приглашены общественные деятели, блогеры и просто неравнодушные уфимцы.

Модератор Андрей Потылицын сразу обозначил проблему: «Чтобы не уходить в бесконечную академическую дискуссию и исторические дебри, я акцентирую, что мы сегодня обсуждаем именно тему обязательного или необязательного изучения башкирского языка в школе».

То, что модератор ошибся с участниками, стало ясно, как только начал выступать Алексей Нефёдов. Его спич прозвучал с некоторым ехидством и нотками провокации: «...и тут еще появляются какие-то ребята, которые говорят: "Как здорово, нас государство учит лояльности к режиму, и школьники массово бегут к Навальному. У нас государство учит православию, и школьники идут ловить покемонов в церквах. А давайте оно будет учить нас еще и башкирскому языку и культуре?" …Что, собственно, делать башкирскому националисту, который искренне горит своим языком, своей культурой, считает их великими, хочет, чтобы его (язык – прим. ред.) знали, гордились, если не поручать это государству?».

И во время всей дискуссии господин Нефёдов просил объяснить эффективность изучения башкирского языка с точки зрения экономики, сравнивал его с товаром, как на рынке, и говорил: «Заинтересуйте меня экономически!».

После такой постановки вопроса было понятно – дельного разговора не получится. По крайней мере, не в этот раз. Потому как искать в сохранении и развитии языка, культуры экономический эффект – занятие достаточно бессмысленное. Из рассуждений Нефёдова следует, что русский человек, эмигрируя, например, в США, с экономической точки зрения должен сразу же забыть родной язык и перейти на английский, а чтение Толстого, знание истории и культуры своего народа, советские фильмы или балет – это все неэффективно: деньги же это не приносит.

Руслан Габбасов твердо отстаивал свои позиции, пытаясь донести до присутствующих, почему государственный язык должен быть обязательным. Башкирский язык и культуру можно сохранить только в Башкортостане. У башкир нет другой Родины, и народ, который имеет свою республику (государство) в составе Российской Федерации и все атрибуты власти, имеет право на сохранение и развитие своего коренного языка, сделав его государственным, как русский язык. Этим правом наша республика и воспользовалась в 1999 году.

На вопрос модератора, способна ли нынешняя власть решить этот вопрос, Руслан ответил:

– Нынешняя власть, власть Хамитова, на сегодняшний день не способна. Седьмой год находится у власти. Очень непоследовательная, очень легко поддающаяся каким-то группам, в том числе шовинистически настроенным группам, которые говорят: «По законам так!» и ставят требования, достаточно кричащие, и власть, боясь мнимой межнациональной распри, идет им на уступки – это можно и о Русском марше такое сказать…

Из-за постоянного отклонения от темы модератору периодически приходилось напоминать участникам о цели заседания.

– Я настаиваю на том, что проблема существует. Я настаиваю на том, что она в последнее время обострилась. И я предполагаю, что это в том числе из-за бездействия тех органов, которые должны это делать по долгу своему…

Андрей Потылицын выразил мнение родителей о перегруженности детей, что, если ребенок выберет родным иной, кроме башкирского, язык, у него появится еще один дополнительный языковой предмет. И что делать в этом случае? Стоять до конца?

В качестве основной аргументации «готовности стоять до конца», кроме законодательства и Конституции, Руслан Габбасов приводил и примеры из истории России 18–19 веков, когда высшее общество знало несколько языков.

Андрей также приводил примеры Швейцарии, где четыре государственных языка, но нет обязательного изучения их всех, достаточно знание одного.

Модератор, умело направляя эмоции в русло дискуссии, сумел подвести Нефёдова к тому, что называется компромиссным решением. Это был ответ на вопрос: «Башкирские власти могут решить этот вопрос?».

– Если они делают зачем-то профессию (учителя – прим. ред.) престижной, утраивают им зарплату, нанимают на все места людей не с перегруженной часовой сеткой, а с какой положено, и на все это дело хватает денег, то люди не настолько идиоты, чтобы не освоить язык на том уровне, на котором дают ту или иную программу. Количество часов в неделю все равно останется фиксированным. Они хорошо будут знать башкирский, русский или татарский, но будут хуже знать какой-нибудь язык. Это, конечно, скажется на их конкурентоспособности, но зато башкирские националисты буду довольны.

Но в основном Нефёдов уклонялся от темы: приводил совершенно ненужные примеры Литвы, для смеха в зале добавил, что он не против обогащения русского языка, который недавно пополнился замечательным тюркским словом «майдан», что вся проблема связана с регионально-местечковой идентичностью.

В целом дискуссии не получилось. С одной стороны: «Докажите мне, почему я должен учить башкирский?» (Можно подумать, что много экономического эффекта от химии, физики и прочих обязательных предметов, скажем, тому же гуманитарию). С другой стороны, попытка объяснить, что уважение к языку республики, чьим коренным народом являются башкиры, – это соблюдение основ федеративности, которым гордится вся Россия, что нужно изменить сами учебники, сделать их эффективными и заинтересовать школьников.

Об этом говорили все, кто «за» башкирский язык, в том числе учительница Альфия Юсупова, которая в начале выступления указала на законность обучения родному языку и этнокультуре народов России.

– Я являюсь учителем башкирского языка в русской школе, но при этом дополнительно занимаюсь с детьми углубленным изучением языка. И у меня углубленно изучают его не только башкироязычные дети, а в основном русскоязычные, а также азербайджанцы, татары, марийцы и так далее. Я начинала с двадцати учеников, а к концу учебного года у меня их 140. Те, которые платили деньги.

В итоге возникла достаточно неприятная атмосфера между теми, кто не хочет и никогда не услышит, и теми, кто все же пришел разобраться.

Адвокат Рустем Мулюков выступал не раз и называл наличие двух государственных языков в республиках дискриминацией.

– …Если я военный, у меня сын или дочь школьники. Я живу в Республике Татарстан, потому что я служу там. У меня ребенок изучает, наряду с другими языками, обязательный татарский. Потом меня, как военного, в республику Марий-Эл отправляют, да? Там обязателен какой-нибудь бурятский. Потом меня переводят в Башкирию, и мой ребенок должен обязательно изучать башкирский. Это называется дискриминацией по месту жительства.

Именно из его уст также прозвучал вопрос: «А если Башкортостан переименуют в Уфимскую губернию?».

Впрочем, нечаянные провокации были и со стороны защитников башкирского языка. Так, одна из башкирских журналисток выкрикнула: «Не нравится – уезжайте!». Модератор Потылицын хотел заострить на этом внимание, но попытка, к счастью, утонула в спорах.

Та группа людей, которая была настроена на дискуссию, высказывалась спокойнее. Так, постарался выстроить объективное отношение к изучению башкирского языка молодой предприниматель, который сказал, что за 11 лет обучения он остался равнодушен к языку.

– По жизни он не пригождается. И потому, что не пригождается, я его забыл. Но, к слову, у нас есть различные музыкальные группы. К примеру, группа «Аргымак». Она очень мотивирует людей, я считаю. Коллектив ездит по разным городам, выступает на фестивалях, поет все песни на башкирском языке, показывает культуру башкирского народа, рассказывает о его подвигах во время Великой отечественной войны, и тем самым он может мотивировать людей к изучению башкирского языка. Но я не вижу смысла насильно вводить башкирский язык, потому что те, кому он нужен, выучат его и так. Те, кому неинтересно, не выучат, даже если будет навязанным.

В ответ высказался известный общественный деятель Сагит Исмагилов, в свое время меценат учебно-методических пособий.

– 25 лет назад я имел финансовые возможности и в 20-й гимназии создал научно-исследовательский центр. Туда собрали мы 32 ученого. И начали издавать учебники и методические указания без согласия Министерства образования. Помню географию по Сухановой, математику… Эти книги заняли первое место как учебное пособие для школ, но их не допустили. Основная вина в том, что у нас хорошие учебники не попадают в школу, и появляются вот такие ученики, которые говорят «не нравится». Это только из-за качества учебников.

Также он рассказал, что его дочь, как и ее одноклассницы, знают несколько языков и дополнительное знание языка только расширяет границы знаний.

Были и другие общественницы – члены движения «СтопКроношпан» Ирина Курели и Вера Попова, которые выступили за обязательное изучение башкирского в школах, так как это расширяет кругозор.

– Читайте с детьми книги, ходите в театры, изучайте культуры – это завораживает, – посоветовала Вера Попова, а Ирина Курели привела пример, как немки выучили башкирский за три месяца этнографической экспедиции.

Так и Диана Демидова говорила, что нужно развивать туризм, приучать людей к этнокультуре и тем самым вызывать интерес и к языку. Диана призывала прочесть всех хотя бы эпос «Урал-батыр» как основу постижения культуры коренного народа.

Желание высказаться было у многих. Во время бурной дискуссии снова вспомнили о меньшинстве башкир в республике, о том, что государственный язык у нас, в России, – русский, а закона о республиканских языках нет и многое другое.

Заседание дискуссионного клуба еще раз доказало, что пока официальные лица отмалчиваются и не делают никаких заявлений, не защищают учителей и директоров от прокурорских проверок, пока министр образования Башкортостана Гульназ Шафикова говорит, что ничего особенного не случилось, вопрос обязательного изучения башкирского как второго государственного языка уже выходит за рамки общественных дискуссий и предоставляет все больше возможностей для провокаций. И чем дальше, тем более политическим становится этот вопрос, который влияет на обострение межнациональных отношений.

ПроУфу
Оригинал публикации

Связанные темы и персоны

Уфа, РБ, Башкирия, Башкортостан, Башкирский язык