И вот, тогда решил дед - чудак человек! - еще и похоронными фотографиями запастись. В помощники он взял, соседа Василия. Начали с того, что занесли в избу обитый черным сатином гроб и поставили на две табуретки.
Зеркало в простенке закрыли платком, перед иконой зажгли свечку, остановили часы ходики, и дома стало тихо, как в склепе. А за окном светит солнышко, птички поют, в такой день даже понарошку умирать не хочется.
О-хо-хо-х – печально вздыхает старик и долго креститься. После этого, выбритый и пахнущий одеколоном, дед Матвей садиться в гроб, немного освоившись, ложиться на спину и складывает руки на груди. C благоговейным страхом смотрит Василий, на бледной лицо (пудру не экономили), впалые щеки (зубные протезы вынули) и, кажется, ему, что старик и в самом деле умер. Василий выпивает вторую рюмку водки, закусывает огурцом. Затем садиться у ног покойника и делает вид, что хоронит близкого человека.
На следствии фотограф покажет: «Я, как зашел, сразу почувствовал неладное. Ни тебе шушукающих стайки старух, ни бестолково снующих туда - сюда родственников»? Но это было потом, а пока фотограф церемонно, как это принято на похоронах, пожимает руку Василию, со скорбящим и кротким видом устанавливает аппарат на трехногий штатив и делает пару кадров, когда не надо говорить: «Внимание, снимаю» или дурацкое: «Сейчас вылетит птичка». Щелк, щелк и дед Матвей в мгновения ока, был приобщен к потустороннему миру, всего, на всего за двадцать пять рублей. Двадцать пять рублей деньги в деревне не малые. Василий кашляет в кулак и коситься в сторону гроба, не зная, что ответить.
Будто тень от облачка пробегает по торжественно серьезному лицу покойного. На следствие дед покажет: «Это фотографу, всего то «четвертак», а ему на эти деньги целый месяц жить. Приличные люди так себя не ведут. У людей горе, а он, жмот бессовестный, свой карман набивает». Злиться дед и думает: «Стоит мне чихнуть, пальцем шевельнуть, не то, что деньги, свое имя забудешь, а то хватит удар и дух вон». Это в гробу дед Матвей был смирный как ангел, а так по жизни, он человек озорной, любит шутки шутить. Лежит старик в гробу и начинает его от собственных фантазий разбирать смех, будто черти за пятки щекочут.
Фотограф слышит за спиной шорох, скрип и медленно, медленно, будто ему к затылку приставили пистолет, оборачивается.
Спаси и помилуй!!!
Покойник, который только что лежал в гробу, теперь сидит в гробу!
Сказать, что это страшно – значит, ничего не сказать. На очной ставке фотограф с дрожью в голосе расскажет: «У меня волосы на голове зашевелились, спина одеревенела, ни вздохнуть, не выдохнуть не могу. Ей богу, как в кино, как его… «Вий», сейчас думаю, гроб сорвется и начнет летать по дому. Схватил я тогда, как главный герой фильма сапог, ну да, что под рукой было, фотоаппарат со штативом и запустил в нечистую силу, то есть в ожившего покойника».
Свидетель Василий, косвенно подтвердит показания обвиняемого. «Дед понимаешь, сидит в гробу и еле-еле, чуть дыша, разводит руками: «Мол извини, старого дурака, сейчас все объясню».
«Как не понять этого»?
«А этот, глупая голова, по варварски кидает в покойника, то есть в живого деда, свой аппарат на ножках. И бах…, старику прямо в лоб».
Уголовное дело, больше похожие на комедию или анекдот мало веселит капитана милиции Раиса Кашапова. Каждая из сторон отрицает свою вину.
«Какой я хулиган»? Кричит дед Матвей и мотает перебинтованной головой. «Общественный порядок не нарушал. Я у себя дома, что хочу, то и делаю. Нет такого закона в человека, тяжелый предмет кидать».
«А есть закон объявлять себя покойником и в гроб живым ложиться. Самозванец! Покойник должен лежать в гробу неподвижно, а если он встает из гроба, то он уже не покойник, а хулиган»? – доказывает свое фотограф, и требует деньги на починку фотоаппарата.
Дед Матвей и фотограф глядят друг на друга и тяжело дышат. Минута проходит в молчании.
Капитан милиции начинает уставать и злиться. Послушать со стороны не расследование, а какая-та сущая мистика…!?
«Дело запутанное, будем действовать по всем правилам юриспруденции»- строго говорит следователь и звенящим голосом добавляет: «Необходим следственный эксперимент»!
«Следственный эксперимент»! – действует, как холодный душ.
Фотограф вскакивает со стула и начинает махать руками: «Вспомнить страшно. У меня духа не хватит. Увольте».
Дед Матвей, наделенный мужеством, присущему самому дьяволу, от предложения еще раз выступить в роли покойника, глубоко вздыхает и трясет бородой.
«А ну его к черту, ваш э-э-эксперимент».
Чудесная перемена. Все сходятся в одном - дело и яйца выеденного не стоит. Скрипит перо, стороны быстро подписывают нужные бумаги и торопятся распрощаться. Фотограф спешит на городской автобус, дед Матвей прячет очки с резинкой вместо душек, во внутренний карман и тоже торопиться распрощаться, от райцентра Караидель до села Магинск двенадцать километров.
Под стук пишущей машинки следователя Раиса Кашапова: «Уголовное дело прекратить за примирением сторон», завершилась эта история или, если быть точнее, чуть позже.
Дед Матвей, увы, через два месяца умер.
Кашапов Раис Кашапович родился 1 мая 1927 года в деревне Староянтузово Дюртюлинского района. 1945-1957 год служба в Армии, Камчатка. С 1957 года на службе в отделе милиции Караидельского района, секретарь-счетовод. В 1959 год назначен начальником паспортного стола. В отставку вышел в 1978 года, с должности следователя Караидельского РОВД.
Умер 23 июня 2003 года.
Капитан милиции. Награды: медали, нагрудный знак «Отличник милиции».
Ирек Муктасаров, Уфа, Башкирия - Башкортостан
Криминальная Башкирия. Караидель
Раздел: История | Просмотры: 22485 | Комментарии: 20