Гейдар Джахидович Джемаль вызывал у оппонентов, кажется, даже большую симпатию, чем у единомышленников, и это понятно. Единомышленники с ним часто расходились, поскольку он был слишком далек от любой догматики и не особенно предсказуем, да и соперничать с ним было трудно.

А вот за что его любили оппоненты — это самое интересное. Дело в том, что в числе сторонников архаики и консерватизма преобладают неудачники — и это понятно: чем хуже человек живет, тем сильнее соблазн обвинить в своих неудачах некую внешнюю силу, тем сильнее в нем жадность к любому успеху, а на роль успешных и довольных всегда выбирают либералов, которые как победили в 1991-м, так якобы никуда и не ушли. Все это полная чушь, но попробуйте это объяснить неудачнику! Так вот, Джемаль не был завистлив вообще — он слишком высоко себя ценил для этого — и консерватором, даже фундаменталистом, был вовсе не потому, что Бог обделил его умом и талантом, зато наделил страхом перед настоящим и будущим.

Чего не было, того не было. Джемаль был фундаменталистом по убеждению, исламистом по свободному выбору, мыслителем, а не запретителем и человеком очевидной, яркой, привлекательной одаренности. И спорить, и соглашаться с ним было одинаково увлекательно.

В современной России про «Ориентацию — Север» знают в основном из песни Лолиты Милявской: не знаю, с чего она вдруг стала популяризатором этого сложного текста (стилизованного, думаю, под «Логико-философский трактат»). Между тем читать эту книгу полезно — не только ради упражнений в философии, но и для понимания главных и тайных механизмов истории. Джемаль понимал ислам как революцию духа, которую попытались оседлать «торговцы и клерикалы». Да, ненавидел он и глобализм, и гуманизм, но это была ненависть философа, а не государственника-садиста. Он выбрал ислам, как Че Гевара выбрал марксизм: как разрушитель выбирает молот. Суть своей деятельности он определял как «восстание против позитивного духа» (понимая под «позитивным» не только положительное и утверждающее, но прежде всего материалистическое). С уходом Джемаля в мире — а в России с ее нынешним интеллектуальным оскудением эта утрата особенно заметна — станет меньше ума и масштаба, насмешливости и независимости. Его книги многим еще помогут обрести новое зрение. «Категорическое одиночество — это отождествление с уникальной внутренней проблемой, заведомо не имеющей реального решения», — сказано в «Ориентации», и в этом одиночестве он прожил чрезвычайно интересную жизнь. В либеральном стане эту жизнь, пожалуй, оценят выше, чем в «консервативном». Интеллектуальные бунтари сегодня где угодно, но только не в Кремле и не в Белом доме. И не в ИГИЛ (запрещена в России) уж подавно.

Дмитрий Быков, Эхо Москвы
Оригинал публикации

Связанные темы и персоны

Уфа, РБ, Башкирия, Башкортостан