Мы уже писали о Фаниле Шамигулове. Он начинал свой путь в медицине простым санитаром и стал министром здравоохранения. Но сегодня ему не дают работать даже в частных структурах. Все это, однако, не мешает Фанилу Булатовичу вести активную общественную жизнь, прямо говорить о проблемах в медицине и быть в курсе всех событий, происходящих в здравоохранении.
– Мы закончили нашу предыдущую встречу разговором о клановости в медицине. Скажите, разве раньше не так было?
– Нет (смеется). Я вырос в интернате, то есть, предупреждая ваш вопрос, – я ничейный родственник.
У нас было больше возможностей, связанных с работой, мы могли учиться, зная, что будем востребованы и можем стать теми, кем захотим, было бы желание.
Главврачей раньше выбирали, как правило, из их замов, о которых знали, кто на что способен. Сейчас для того, чтобы стать главврачом, нужно просто сдать экзамен в Белом доме на знание закона о муниципальном управлении. Но самое непонятное – как попасть на этот экзамен?
– То есть главврачи теперь не обязательно медики?
– Не обязательно.
– Фанил Булатович, хотелось бы поговорить об истоках медицины. Где брать высококомпетентных людей в медицину?
– Здесь все начинается с БГМУ (Башкирский государственный медицинский университет – прим. ред.). К сожалению, он давно не входит ни в один из топов российских вузов. БГМУ на 60-70% работает как ООО – оказывает платные услуги. И именно поэтому оттуда никого не отчисляют. И, к сожалению, уровень подготовки кадров сейчас неважный.
– Но ведь есть талантливая молодежь?
– Не все могут купить образование в БГМУ. Это первая проблема. Вторая в том, что, даже отучившись, лучшие медики стараются уехать из региона, туда, где работают программы для молодых семей, где им могут дать жилье. Например, в Татарстан.
– Но ведь у нас, как в том же Татарстане, есть программа «Земский доктор». Насколько тут ситуация радужна?
– Идея была хорошая, но уже можно сказать, что программа провалена процентов на 50. Сейчас в Верховном суде идут многочисленные разбирательства.
Дело в том, что многие специалисты получили деньги по программе, но на селе так и не закрепились, уехали. Другой вопрос в том, что те, кто готов был закрепиться, не могут получить свои деньги. Это не один-два случая.
И здесь должно быть разбирательство на уровне ФСБ. Это вопрос по их части: почему не сработала федеральная программа?
– Объясните нашим читателям ситуацию с государственно-частным партнерством. ГЧП – это будущее нашей медицины?
– Нет, это отъем у государства имущества на каком-то этапе.
Мы, медики, отлично понимаем, что такое ГЧП и для чего оно делается.
Возьмем тот же «Генус» и Салаватский роддом. Изучите документы – еще ни копейки «Генус» не вложил в ремонт.
– То есть ГЧП – это второй этап после передачи санаториев в частные руки? Или не совсем корректно говорить об отъеме госимущества?
– Не знаю, корректно или нет. Точно знаю, что все башкирские санатории, кроме «Талкаса» и детского санатория, уже ушли в ОООшки. Сначала с них сняли статус стратегического объекта, а ведь санатории выполняли мобилизационную роль. Потом их объявили убыточными. Но они не были таковыми.
В действительности проблема была лишь в зарплате директоров ГУПов, которые получали больше министров. Просто надо было унять их аппетиты. Сами санатории платили неплохие налоги в бюджет, давали работу людям, их зарплата была белой, официальной. В любом случае считаю, что не нужно было все это делать. Что получила республика? Ничего.
– Во время нашей первой беседы вы говорили, что система здравоохранения работает неэффективно. Может, просто денег не хватает?
– Денег должно хватать. Само по себе распределение финансов в больницы идет неравномерно. Кому-то их дают больше, а кому-то – меньше. Например, в районных больницах постоянная кредиторская задолженность. Они и зарплаты еле-еле выдают. А нужны еще деньги на питание, на те же бинты. Но денег нет даже на мыло, чтобы элементарно руки помыть.
Я только недавно был в районе, где мой родственник рассказал жуткую историю о том, как сходил в больницу с ребенком. Его сын сломал руку, а в кабинете травматолога ему сказали, что хирург будет только после обеда. Мой родственник так и ответил: «Вы это моему сыну скажите (ребенок плакал, естественно), а не мне». Конечно, они дождались хирурга, но, как оказалось, зря, ведь в больнице не было гипса. Пришлось ехать со сломанной рукой в другую больницу. Такие истории немыслимы, но, к сожалению, становятся обыденностью в районах.
– Но ведь и в РКБ им. Куватова нет элементарных пластырей, бинтов, глюкозы. Во всяком случае, так нам говорят пациенты, вынужденные покупать кальций, кофеин и прочие мелочи для процедуры гемодиализа.
– Никогда не поверю, что в крупных больницах нет денег. Там, скорее, идет неправильное перераспределение финансового потока внутри самой больницы. Вспомним ту же оптимизацию, там одним из пунктов было уравнивание зарплат руководства и простых врачей. Это предлагалось сделать за счет сокращения количества замов. Но что мы видим – произошло это сокращение?
У главврачей на данный момент стало по восемь-девять замов. И у каждого зарплата больше 150 тысяч рублей в месяц.
Это я к чему? К тому, чтобы показать, что оптимизация руководства не коснулась, их зарплаты тоже не сократились. При этом зарплата только восьми человек в одной больнице составляет миллион рублей. Конечно, тут на бинты не хватит.
– Скажите, почему не работает обеспечение диабетиков, орфанных и других больных, месяцами не получающих жизненно важные препараты? Проблема с финансированием?
– Нет конечно (смеется – прим. ред.). Здесь у меня всегда один ответ. Медицина – это не философия. Медицинский бюджет составляется раз в три года.
И здесь все подсчитано внештатными специалистами и территориальным фондом ОМС. То есть они четко знают, сколько больных диабетиков в республике, сколько им потребуется инсулина.
Про орфанных и других больных тоже все известно заранее. Известно и сколько надо лекарств закупить, деньги на них выделены. И после составления этого документа вся чиновничья махина начинает готовить закупки – все для того, чтобы больной Иванов-Петров-Сидоров пришел в аптеку и вовремя получил свой препарат. Но что происходит? Они поздно приступают к своей собственной работе. А еще торги часто отменяют из-за «некомпетентности» того или иного лица.
– Вы склоняетесь к некомпетентности?
– Кроме лобби и желания сэкономить на пациентах, есть некомпетентность, которая позволяет законно экономить энную сумму денег для медицинского бюджета.
– Почему же нельзя работать нормально? Что в выстроенной системе работает не так?
– Начнем сверху: вице-премьер (Сагитов) одновременно со здравоохранением курирует несколько министерств; министр здравоохранения (Бакиров) одновременно заведует кафедрой в БГМУ; главврачи идут на праймериз. Но постойте, кто сказал, что они могут все? Они же не боги, но ведут себя так, как будто везде все успеют… Но они не успевают.
Теперь смотрим на простых работников: врачи не могут эффективно работать на несколько ставок, медсестра не может быть одновременно санитаром и уборщицей. Можно продолжать бесконечно. Это все то, что не дает работать махине Минздрава. Редко какой человек сможет «совмещать». Продолжим тем, что в министерстве должны быть высококомпетентные люди. А чиновник всегда должен помнить, что деньги в медицине принадлежат народу и он отвечает за каждый потраченный рубль. Могу сказать, что система может работать нормально. Все от людей зависит.
ПроУфу
Оригинал публикации
«Зарплаты замов главврачей огромны. Конечно, на бинты не хватит»
Раздел: Новости | Просмотры: 35055 | Комментарии: 13