Цель статьи – определить главные векторы лежащего перед нами выбора, в форме крайне простого тезиса, который, как это ни удивительно, все еще неочевиден многим. В названии статьи он уже отражен.
Время взглянуть на факты по возможности вне идеологии: либерализма, коммунизма и.т.д. Воспользовавшись тем неприятным явлением, что национальной идеологии у нашего общества пока нет. Будем смотреть на явления, как они есть.
Исходить будем из двух главных данных нам реалий. Во-первых, это опыт прошедших 20 лет развития Республики Башкортостан, как концептуально очерченного периода.
Проще: кем мы были и кем стали. Во-вторых, новый тренд, определяющий новый период в истории Башкортостана и России – объявленная на разных уровнях, включая Президента РФ и Президента РБ новой модернизация.
Начальная точка уходящего 20-летнего периода – это рукотворная катастрофа, вызванная «перестройкой» и развалом великой страны, с реальной опасностью расширения масштабов развала, инфляцией денег и главное – власти и т.д. – перечислять ни к чему, все это охватывается одним научным термином: состояние катастрофы.
И конечная точка – это: на уровне России – завершение «вертикали власти» В.В.Путиным, объявление Президентом РФ Д.А.Медведевым новой модернизации страны, а на уровне Башкортостана – досрочный уход в отставку Президента РБ М.Г.Рахимовым и назначение на его место Президента РБ Р.З.Хамитова. Никто не будет спорить, что сменились масштабные тренды, ушла в прошлое целая эпоха и началась новая. Модернизацию будут вести другие люди, говорящие на другом языке символов. Но мы должны разобраться хотя бы в главных векторах этих явлений: перестройка, модернизация – без этого мы не сможем идти дальше, сможем лишь продолжать глядеть, как власть имитирует бурную деятельность, чудо-перевороты и прогрессивные инновации, после которых почему-то поочередно деградируют армия, наука, здравоохранение, промышленность, образование, правоохранительные и судебные органы и т.д. – прямо на наших глазах.
Перестройка привела, по выражению В.В.Путина, к крупнейшей геополитической катастрофе ХХ века. Это - оценка политика. Другой политик высокого уровня, президент США Билл Клинтон официально заявил: перестройка и эпоха ельцинских реформ есть победа США в Третьей Мировой войне. Ее рукотворный характер подтвердил сам лидер «катастройки», М.С.Горбачев – «мы добились, чего хотели».
Оценка ведущего классификатора модернизации, С.Хантингтона, такова же – Россия отнесена к «разрушенным обществам», точнее, к находящимся на грани этого состояния, «расколотым цивилизациям». Мнение отечественного специалиста по глобализации, академика А.С.Панарина не менее ясно: перестройка и последующий период правления Б.Н.Ельцина был переходом в архаику, деградацией почти всех сфер культуры и экономики.
Весь последующий, т.н. ельцинский период, был периодом длящегося кризиса и перманентной катастрофы – впрочем, управляемой в степени, не допускающей состояния коллапса. Я не имею ввиду различные конспирологические трактовки – в большинстве они вне науки. Я имею ввиду эмпирическую оценку ситуации – она почти единодушна в той же науке. Настолько же, насколько единодушно избегается в официальной идеологии – т.е. и факт деградации, «катастройки» признавался, и выводы из него игнорировались, заменяясь противоположными идеологемами – все равно виноваты «рецидивы тоталитаризма» и прочая мифология. Но речь не о причинах, и не о мифах, а о фактах.
Ответом на этот, по терминологии А.Тойнби, вызов истории, на региональном уровне стало преобразование советской автономии – БАССР в ее постсоветский вариант – Республику Башкортостан. Определенное расширение автономных полномочий («суверенитет»), во-первых, было неизбежным в рамках общероссийских процессов деградации власти – отсюда ее частичный перенос на места, где менеджмент был менее идеологизирован, более прагматичен и связан с традициями и самим народом.
Во-вторых, снизило риск ошибок, амортизировало многие катастрофические для страны в целом решения Центра, болезненность «шоковой терапии» и, в частности, разрушения ВПК и колхозов. В-третьих, канализировало в конструктивное русло потенциальные тенденции сепаратизма и радикал-национализма и способствовало единству РФ, установлению в пространстве потенциального хаоса приемлемые политические правила игры. Но это было очевидно временное состояние: жить в центре страны и не разделить ее судьбу нельзя. Тем более, если элиты и сама автономия прочно встроены в иерархию национально-территориального и властного устройства России. Подморозить процессы в ситуации кризиса оказалось возможно – но следующий шаг, выстраивание собственной модели консервативной модернизации не получился.
Башкортостан, в сущности, стал последним островком советизма в РФ. Этим объясняются и его достижения, и его слабость перед процессами, уже развалившими несравнимо более могучий СССР. В бомбоубежище можно отсидеться, но развиваться в нем нельзя.
Ни о каком «сепаратизме» и «национализме» в политике РБ в серьезных научных и политических кругах рассуждать, конечно, невозможно – это все для политтехнологов. Ресурс «политизации этничности» в терминологии В.Р. Филлипова и В.А.Тишкова был исчерпан к «нулевым» годам и автократические режимы автономий поддерживали стабильность, необходимую для подготовки и проведения консервативной модернизации. Но тип модернизации в Башкортостане определяется, конечно, в Москве. Поэтому рассматривать их можно только в тесной взаимосвязи с основными тенденциями, определяющими вектор развития РФ в целом.
Итак, я буду исходить из двух тезисов, в целом, очевидных на уровне современной отечественной науки.
Первый. Перестройка в системном смысле была процессом катастрофы, который привел государство к буквально катастрофе, а общество – в состояние перманентного кризиса («катастройкой», по выражению американского социолога А.А.Зиновьева [1, с.7]).
Эта проблема описана исчерпывающе, в объемах огромной литературы. Мы сошлемся на итоговый доклад одной из ведущих, в том числе по признанию как правительства, так и оппозиционных сил, экспертных групп – Доклад зам. Директора ИПМ РАН им.М.В.Келдыша проф. Г.Г.Малинецкого Совету Федерации ГДРФ. «25 лет назад мы были второй экономикой мира и составляли примерно 5 Китаев по уровню ВВП и более 69% от США. Сейчас мы хотим двигаться где-то к уровню Португалии, сейчас мы 1/6 Китая и 6% США. То есть, по отношению к Китаю мы ужались в тридцать крат.
А население? Наша демографическая слабость будет сказываться еще два поколения.
Целых два поколения должны прилагать сверхусилия, чтобы спасти страну. Это крайне сложная управленческая задача. Она сложнее той, что стояла перед поколением Великой Отечественной войны, говорю без всяких преувеличений!» [2]
На региональном уровне контрмодернизационные процессы перестройки и ельцинских реформ также вполне отрефлексированы. Достаточно вспомнить, например, обобщающую работу С.М.Поздяевой [3].
Для нашей темы важен тот момент, что перестройка являлась имитацией модернизации, ее брендинг был построен как раз на слоганах «инновационного развития» и т.д. Т.е. контрмодернизационные по сути процессы прикрывались идеологией безоглядной модернизации. В целом подобный процесс не представляет собой ничего удивительного, кроме гигантских масштабов, он хорошо изучен и классифицирован, в частности С.Хантингтоном в его типологии модернизаций. Для нашей темы этот факт важен потому, что брендом современных нам перемен также является модернизация.
Второй тезис не менее очевиден. Как и первый, он хорошо отражен в научной литературе и, в частности, в рамках упомянутого итогового доклада. А именно: альтернативы модернизации в настоящий момент для России нет.
В макроэкономическом, социокультурном и политическом смысле наша страна последние 20 лет только проедала советское наследство, по выражению Президента РФ Д.А.Медведева. Этот период был не развитием, а переходом из кризиса в кризис и тактическими попытками кризисный спад приостановить и выправить положение. Попыткам, которые приобрели какую-то концептуальность и определенный тактический успех при президентских сроках В.В.Путина. Но не более того. Далее они превращаются просто в имитацию. Это ясно отражено в знаменитом послании Д.А.Медведева (его тезисы были популяризированы ранее в статье «Россия, вперед!»), во многом концептуально опиравшемся на цитируемый доклад Г.Г.Малинецкого тому же Федеральному Собранию.
Известно, что перестройка была, помимо прочих характеристик, имитацией модернизации, обусловленной переходом из одной социокультурной эпохи – эпохи Модерна в другую – эпоху Постмодерна. С точки зрения экономики: переходом из индустриального общества в постиндустриальное, информационное. Для нашей страны этот переход сопровождался катастрофой. Но ведь для господствующих стран глобального сообщества данный переход осуществлен! И дело идет о следующем технологическом переходе. Такой стадиальный разрыв в технологических циклах при подавляющем идеологическом господстве Запада (ценности «общества потребления») в социокультурной сфере отечественных элит означает прочное выпадение нашей страны в тупик «третьего» мира, латиноамериканизацию России.
Проще говоря, разница будет, как у танковых клиньев перед ордами отважных лучников да стрельцов с пищалями. Для Башкортостана это еще более тяжелая альтернатива – марионеточные государства типа Гондураса не нуждаются в автономиях. Это Советская или имперская Россия нуждались в «цветущей сложности» (термин философа К.Леонтьева), а России деградировавшей, нацеленной на полицейскую управляемость, а не развитие – зачем они?
Альтернативой такому прогнозу может быть только реальная, а не имитационная модернизация. Поэтому Башкортостан в целом и башкирский народ в частности кровно заинтересован именно в успехе модернизации – но в успехе именно и только настоящей модернизации. Причем такой, которая пройдет силами народа, но не за счет народа.
Модель прошлой «модернизации», реализовавшаяся последние 25 лет, начиная с «перестройки», очевидно, неадекватна в принципе.
Это нужно признать хотя бы для себя, какие бы лозунги ни озвучивались в Москве.
Ныне это возможно: особенность постмодерна и «шизофренизации власти» в том и состоит, что лозунги могут оставаться всего лишь лозунгами, например, для успокоения внутренних «либеральных» цензоров и «мирового общественного мнения», а действия на местах должны быть строго адекватны реальной действительности. На иные действия история не оставила нам времени – мы и так почти безнадежно отстаем в сроках возможного выхода из исторического тупика. Еще немного, и ворота закроются, а есть ли у страны силы ломать их?
Напротив, модернизация на основе собственной цивилизационной идентичности (С.Хантингтон) нашего общества – вот тип реформ, признанный в мире наиболее успешным ведущими исследователями модернизации [4, с.14-15]. Именно этот тип был всегда наиболее адекватен историческим реалиям как России, так и Башкортостана: вспомним эпопею Исмагила Тасимова, сталинские модернизации, советскую космическую программу. Сам исторический статус башкир – как народа, никогда не знавшего крепостного рабства, много позже - УМПО, НУНПЗ, гаскаровцы, Мустай Карим и Рами Гарипов, Салават Злобина и Тавасиева – зримые следы успеха подобного типа модернизации на нашей земле. Но невозможно вечно пользоваться ими, лакировать их и нещадно эксплуатировать, выдавая за собственное развитие, прикрывая свой 25-летний провал. Надо, опираясь на традиции, развиваться самим.
Да, другой опоры у нас нет. Нужен анализ опыта, опора на эти традиции и - новые решения.
Новизна решений сама по себе – также не самоценность, следует помнить слова великого философа И.Ильина: искать следует не нового, а верного! Улучшать, а не ломать уже созданное и накопленное, во всех сферах – духовной, экономической, социально-политической, сфере культуры и межнациональных отношений и т.д. Новое возникает не от слома старого. В сложных условиях, в которых оказалась наша страна и республика, любой радикализм губителен: и радикализм реформаторов, и революционеров, и фундаменталистов.
С точки зрения народной традиции, главное в любом процессе – чувство меры.
В социокультурном плане Башкортостан выгодно отличался по ряду параметров от регионов, не защищенных собственной национально-региональной идеологией от прямого воздействия контр-модернизационных процессов в сфере культуры. В частности, удавалось избежать тотального «ниспровержения кумиров», нарушивших поле символов бывшего СССР. Наряду с создаваемым гражданским почитанием А.-З.Валиди сохранилось и почитание его ярого врага при жизни – Шагита Худайбердина, бережно исследуется жизненный путь другого его кровника, М.-Г.Г.Курбангалиева. Когда в других регионах в школах читали писания В.Суворова (В.Резун) – в РБ создавали музеи героев Великой Отечественной. Этот навык – накопленное нами богатство, и любые поползновения воскресших «бесов перестройки» в направлении истерического «ниспровержения кумиров» следует жестко пресекать.
К накопленным недостаткам можно отнести поразительную слабость информационной безопасности Башкортостана в сфере культуры, она держалась почти исключительно на административном обеспечении – т.е. на устаревших еще в перестройку советских методах. Дело не в гос.финансировании – как раз культуру государство обязано финансировать. Дело в методах самого регионального медиа-сообщества и особенно – контролирующих эту сферу властных кругов. Время, отпущенное за 20 лет консервативного прикрытия автономными политическими структурами, практически не использовано обществом и его интеллигенцией для перехода на методы самозащиты культуры от постмодернистких трендов, для самостоятельной работы в условиях информационного общества.
Модернизация на собственных традициях, не через крайний индивидуализм, а, наоборот, через солидарность (важный архетип нашей цивилизации) – вот адекватная нашим реалиям суть ее отечественного варианта.
Озвученная президентом РБ Р.З.Хамитовым мысль о «синтезе традиционализма и модернизации» давно вызревала в башкирском обществе. И если она, как часто случается в наших элитах, пораженных синдромом «шизофренизации власти» (термин Г.Г.Малинецкого) не превратится в декларацию, под прикрытием которой осуществляется противоположный замысел (что и является сутью этой самой «шизофренизации власти»), то эта идея может стать лозунгом обновления Республики Башкортостан в рамках всероссийского процесса национальной модернизации.
Проще говоря, промежуточный вывод однозначен: перестройка противоположна модернизации. Чтобы быть успешной, модернизация должна не соответствовать критериям перестройки.
Какие это критерии? Перечислим некоторые из них в знакомой нам сфере: социокультурной. Перестройка привела к быстрой деградации культуры, потере связности мышления, в том числе элит, и как следствие, к потере элитами целеполагания, а массами – способности здраво оценивать ситуацию – навыков, совершенно необходимых для успешной модернизации. Результаты подобных массовых психических сдвигов у нас перед глазами. Сами заверения, что страна «развивалась» и «уходила от проклятого тоталитарного прошлого» - и это при наконец-то вырванных у той же власти признаниях, что все эти годы страна жила исключительно за счет запасов богатства и прочности этого проклинаемого прошлого – уже признак тяжкого поражения сознания, схожий с шизофренией.
Тоже самое с массами: добровольно сдать доступную медицину, образование, социальное обеспечение, сильную оборону, науку, продолжая, по результатам соц.опросов, считать их в числе своих традиционных ценностей – это потеря здравого смысла. Примеров политического аутизма центральных и местных властей, печати, «оппозиции» и главное, самого общества - столько, что охватившая огромные массы людей апатия неудивительна – кому охота участвовать в фарсе?
Перестроечные тексты имеют свои распространенные родовые признаки. Например, некогерентность (термин С.Г.Кара-Мурзы) – т.е. логическая противоречивость, несвязность суждений.
Сам жанр, сама идейная, психологическая основа подобного характера делают эклектику в терминологии и прочие, хорошо ныне известные признаки манипуляции сознанием (нередко продуцируемые самим автором совершенно неосознанно) почти неизбежными, вне зависимости от профессионального уровня автора. Сейчас такие публикации поползли и поползут как грибы – от официозной «Республики Башкортостан» до «освобожденных» рупоров местных и «вернувшихся» олигархов. По примерам мы еще пройдемся, пока – о главном. Сам подобный фон – уже тревожный сигнал, симптом именно не модернизации, а ее противоположности – катастройки.
Бороться с ним можно – жестко пресекая наиболее маргинальные проявления (а в Башкирии они себя проявили вполне отчетливо). Этим вводятся правила игры. Но главное - заполняя культурную нишу альтернативными текстами, т.е. вести масштабное, концептуальное Просвещение. Это под силу только совместной работе общества, особенно в лице интеллигенции и государства. Ни одно из них в одиночку не справится. Это – тренд, обратный массированному оболваниванию в перестройку и последующее опускание в «Дом-2» и мир ежедневной астрологии.
Решится ли на него новая республиканская власть – это важный индикатор, готова ли она к настоящей модернизации.
Мета «катастройки» - фетишизация идеологических понятий: демократия, права человека, общечеловеческие ценности. Они перестают быть объектом научного анализа и его инструментами и превращаются в идеологемы, несущие сугубо метафорическое либо квази-сакральное содержание. То есть становятся тем самым предметом Веры, о недопустимости веры в которые предупреждали нас отечественные мыслители: П.Б.Струве, И.А.Ильин, П.И.Новгородцев [5, с.214-215; 6, с.226]. Эпидемия подобной фетишизации в науке описана еще И.А.Ильиным.
Это происходит потому, что сама идеология «перестройки» была явлением по своей природе во многом иррациональным, неоязыческим, хоть и вызванным к жизни вполне рациональными мотивами конкретных акторов. Единственный способ избежать терминологической путаницы в этом случае – писать вне рамок перестроечного «мэйнстрима». Либо писать откровенно постмодернистский текст, заранее позиционируя его как постмодернистский.
На практике: как только замечаем злоупотребление «демократизацей», «инновационной активностью гражданского общества» - это сигнал неблагополучия, ушибленности перестройкой, в серьезных текстах он – приглашение в деградацию.
Именно этот новояз перестройки, уводя людей и о науки, и от религии не позволил научным кругам (в целом, а не в отдельных персоналиях, например, ведь были и Л.Н.Гумилев, А.С.Панарин, А.А.Зиновьев, С.Г.Кара-Мурза) выполнить свою обязанность в период перестройки: предостеречь свое общество от катастрофы. Но позже наукой накоплено важное знание об этой катастрофе и в процессе новой модернизации необходимо им активно пользоваться.
Итак, мышление «перестроечного» типа характеризуют такие черты, как отсутствие последовательного целеполагания, некогерентность концепций, иррациональное мышление, тоталитарность суждений, политический аутизм, шизофренизация власти.
В массовом сознании – его инфантилизация, утеря здравого смысла, мифологизация исторического мышления, в частности, расцвет псевдонаучного жанра «фолькхистори».
Без пресечения этих «перестроечных» тенденций общество не в состоянии провести успешную модернизацию, альтернативы которой и для нашей страны и для Республики Башкортостан, повторяю, нет. В информационную эпоху на ученых и вообще людей гуманитарного сектора ложится невиданная ранее ответственность. Они сами, своими текстами становятся, даже невольно, акторами исторического процесса, поскольку воздействие их текстов, в том числе даже невысокого качества, на технократическую элиту и чрезвычайно уязвимое для манипулятивного воздействия информатизированное общество становится сильным, как никогда. «Не навреди!» - античная мудрость, оказавшаяся не по плечу нашей интеллигенции, крикливым «детям перестройки».
Оправдание, правда, есть – опыт катастройки был внове, постмодерн, все-таки. Теперь этого оправдания у нас нет. Мы обязаны не только «не навредить», но и помочь.
Поэтому научное сообщество Башкортостана обязано тщательно, в процессе постоянной рефлексии, вести анализ и разъяснение контрмодернизационной сути деструктивных, «перестроечных» тенденций как в собственной среде, так и в среде общества и его властных слоев. Да, ученые могут немногое. Но концептуальное обоснование и экспертная поддержка модернизации – те самые, что отсутствовали либо оказались неадекватными моменту, не были донесены либо восприняты элитой 20 лет назад – ныне востребованы обществом.
Одну из таких рекомендаций, однозначных с точки зрения науки, можно повторить: перестройка противоположна модернизации. Чтобы быть успешной, модернизация должна преодолеть перестройку – в мышлении, в подходах, а главное – в делах.
Азат Бердин
Модернизация против перестройки: выбор системного вектора развития Республики Башкортостан в XXI веке
Раздел: Общество | Просмотры: 24172 | Комментарии: 40