« Апрель 2024 » | ||||||
---|---|---|---|---|---|---|
Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |
15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |
22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |
29 | 30 |
- Сам уже в окопе, старый ...
Спикера Курултая Башкирии возмутило отсутствие очередей из желающих пойти на ...
29.03.2023 37872 3123
- Зря карлик ползал на ...
Главные заявления Владимира Путина и Си Цзиньпина по итогам переговоров в ...
21.03.2023 40757 73
- Военный преступник. ...
Международный уголовный суд (МУС), расположенный в Гааге, выдал ордер на арест ...
17.03.2023 38881 69
- Молодежь в гробу видала ...
Глава ВЦИОМ пожаловался, что новое поколение российской молодёжи ставит личное ...
16.03.2023 38923 32
- Пыня пошутил над холопами ...
Путин призвал судей защищать права и свободы россиян. Путин назвал эффективную ...
14.02.2023 22573 273
- Борьба дерьма с мочой ...
Сообщают о неком циркулярном письме министерства обороны, которое предложило ...
12.02.2023 36424 22
- Ублюдочный путинизм в ...
Министерство юстиции России включило в реестр иностранных агентов певицу ...
11.02.2023 40215 33
- Фильм о преступлениях ...
В декабре 2003 года в Башкирии совпали выборы в Госдуму и выборы президента ...
15.01.2023 15776 252
Дед был обычный ветеран, то есть, когда в школе надо было рассказать о военных подвигах своего деда, руку я не поднимал, что там рассказывать? Орденов — один Красной звезды и два Отечественной войны, причем второй, как у всех, дали уже при Горбачеве просто за то, что воевал. Боевой путь — Финская война, на которую забрали прямо из военно-инженерного училища и про которую он ничего не рассказывал вообще, и полтора года Отечественной; был бортмехаником на транспортных самолетах, почти сразу после начала сталинградского контрнаступления немцы разбомбили аэродром, деду оторвало руку, и война для него на этом закончилась. Примерно представляю, как это сейчас звучит, но действительно ведь ничего особенного.
Дед жил в маленьком городке далеко на русском юге. Градообразующим предприятием там был НИИ, в котором работал дед; институт был создан в начале шестидесятых, люди, которые в нем работали, принадлежали примерно к одному поколению, и как раз в моем детстве все они начали из научных сотрудников превращаться в пенсионеров — почти все воевавшие, почти у всех по два-три ордена, включая тот горбачевский. До какого-то момента существовала то ли поощряемая сверху, то ли действительно народная традиция — рисовать или приклеивать к дверям квартир и воротам домов красные звезды, если в доме живет ветеран войны. Звезд было много.
Однажды дед приехал к нам в Калининград, и я повел его в местный музей. Как и полагается российскому краеведческому музею, в калининградском была большая экспозиция про войну, причем не только про взятие Кенигсберга, но и про ключевые эпизоды всей войны. Про Сталинград был такой стенд из дерева и бронзы, где какая армия стояла, кто куда наступал, кто куда отступал. Дед стал на этой карте искать свою армию, номер такой-то, и не нашел, не было ее там. Ну не было и не было, Бог с ней, дед, пойдем, — нет, погоди, — пошел, разбудил смотрительницу, привел ее к этой карте — извините, но вот тут стояла армия номер такой-то, почему ее на карте нет? Смотрительница попалась умная, подыграла — Ой, тут такое дело, она была, просто отклеилась, но мы приклеим — и дед успокоился, поверил.
Последние три года его жизни мы много спорили о войне. Один из нас говорил, что победа обошлась так дорого, что и победой ее, пожалуй, считать не стоило бы. Жукова называл мясником и говорил, что нет никакой доблести в том, чтобы завалить противника трупами. Соглашался с писателем Астафьевым, что Ленинград надо было, скорее всего, все-таки сдать немцам.
Другой возражал, говорил, что мы погибли бы, если б не погибали, и что в таких войнах, как та, цена победы не имеет значения. Сталина называл великим полководцем, цитировал его речи и приказы времен войны как любимые стихи — «Непобедимых армий нет и не бывало». Знал наперечет и наизусть десять сталинских ударов. О победе говорил, как о святыне, и того же Астафьева не любил именно как человека, кощунственно отзывающегося об этой святыне.
И, наверное, все-таки надо уточнить, что в наших спорах на стороне Астафьева был мой дед, обыкновенный ветеран войны, а на стороне Сталина — я, обыкновенный постсоветский тинейджер. Детям всегда недостает какой-то героической альтернативы скучной современности, а русская реальность девяностых располагала к тому, чтобы искать альтернативу именно там, в той помойной яме, на которую вся тогдашняя пропаганда, — и телевизор, и школа, — показывала пальцем и говорила — Не ходи туда, не смотри туда. Естественный подростковый протест возражал, рвался туда и видел генералиссимуса Сталина, маршала Жукова и других романтических героев, которые выглядели гораздо более романтическими, чем собственный воевавший дед.
И, в общем, я очень хорошо понимаю, откуда в России двадцать первого века взялось все это дерьмо с «мы не позволим», «позор пособникам фашистов», «деды воевали» и так далее. Все очень просто — мой дед умер, и писатель Астафьев умер, и вообще все они умерли. А тинейджеры девяностых выросли.
Просто мы сами придумали все, что ужасает теперь. Это мы придумали Яровую, Скойбеду, нашистов на крыше «Красного октября», всю религию победобесия. Это мы придумали; Фредди Крюгер пришел из наших, именно из наших, а не чьих-то еще снов.
Олег Кашин, Свободная Пресса
Оригинал публикации
Продолжим вчерашнее?
Раздел: История | Просмотры: 38307 | Комментарии: 22