- Скажите, Станислав, вы хотите развала России, в чем вас нередко обвиняют оппоненты?
- Да. Я, безусловно, хочу, чтобы Северный Кавказ, по крайней мере, мусульманские его регионы, покинули состав России.
- С этого момента поподробнее. Давайте загибать пальцы – какие конкретно регионы?
- Как минимум, Чечня, Ингушетия и Дагестан. Про остальные готов дискутировать.
- Как вы видите механизм их выхода из состава Российской Федерации?
- Сначала нужно перекрыть им федеральное финансирование. Это обессмыслит их присутствие в составе РФ, поскольку оно является главным и единственным мотивом их пребывания в России. После этого создается международная рабочая группа под председательством какого-нибудь мощного экс-президента США (может быть, к тому времени таким человеком уже будет Барак Обама) формулирует сценарий развода, и мы в строгом соответствии с Конституцией РФ этот развод осуществляем.
Я считаю, что не надо трястись над территориальной целостностью РФ. Поскольку после 1991 года историческая Россия потеряла свои самые что ни на есть исконные и органически присущие ей территории в виде Восточной и Южной Украины и Белоруссии, говорить о том, что мы не можем лишиться маленького клочка земли – это смешно. Снявши голову, по волосам не плачут. Кавказская война, в результате которой Северный Кавказ как бы стал частью России, продолжалась почти 50 лет, с 1817 по 1864 годы. (Хотя фактически он не был ею никогда – там всегда было особое самоуправление, которое плевать хотело что на императорский Петербург, что на сталинскую Москву, и только путем депортации в 1944 году удалось решить проблему этого самоуправления, поскольку другие меры были недостаточны). Пребывание этих народов в составе империи было нужно только для одного – удержания Закавказья и коммуникации с ним. Сейчас, когда Закавказье давно не в составе России, смысл удерживания Северного Кавказа утрачен. Он не несет с собой ни экономических, ни культурных преимуществ. Это черная дыра, в которую падают деньги российских налогоплательщиков, и из которой к нам возвращаются бандитизм и террор.
- Вам не кажется, что после отделения Чечни и Дагестана независимости захотят поволжские республики – Татарстан с Башкортостаном?
- Это зависит от того, насколько они будут заинтересованы в нахождении в составе России.
- Допустим, не будут. Их надо тоже отпустить?
- Я считаю, что если существует регион со сформировавшейся национально-культурной идентичностью и он хочет выйти из состава страны (как, например, Каталония или Страна басков в Испании), то это рано или поздно произойдет.
- Но в России пока такой регион только один – это Чечня. Даже Ингушетия даже в 90-е годы такого желания не изъявляла…
- Посмотрим, что будет в перспективе. Я думаю, что у России есть возможность удержать Татарстан и Башкортостан, во многом за счет возвращения к реальному федерализму. Россия должна быть в этом заинтересована.
- Вам не кажется, что это реальный федерализм приведет просто к усилению местных кланов, которые будут копировать вертикаль власти в своих регионах, как это было при Шаймиеве и Рахимове?
- Они это делали, но все равно это было лучше, чем сейчас, когда нет фактически ни власти, ни ответственности перед населением у этих регионов. Когда создана та самая сетевая власть, при которой какой-нибудь бандит в местном городке, если он контролирует местного прокурора, начальника полиции и судью, может быть в данной конкретной точке пространства главнее президента России.
- А не лучше ли реализовать предложения Владимира Жириновского, который говорит о необходимости создания унитарного государства вместо федерации, а также – о восстановлении конституционного порядка в Чечне и на всем Северном Кавказе?
- Я думаю, что к новой войне с Чечней Россия сегодня не готова. Надо признать, что мы проиграли войну, причем ту, которая началась не в 1994-ом, а в 1817-ом. Что касается унитарного государства, Россия сегодня, по сути, им и является. Причем движение в сторону унитаризма в ходе строительства вертикали власти приводило к укреплению именно института неформальной сетевой власти на местах. Потому что ответом на выстраивание вертикали было то, что власть уходила из рук формальных глав регионов, губернаторов, в руки всяких неформальных структур. Реально вертикаль существует только в одном регионе – в Чечне.
- Вам не кажется, что отделение регионов Северного Кавказа не решит существующих с ними в отношении многочисленных проблем? В XXI веке невозможно отделиться от них бетонной стеной и пропустить по ней электрический ток, чтобы ни один бандит в Россию не пробежал. Это доказывает пример Израиля с Сектором Газы. Шахиды все равно проникают в израильские города и взрываются на автобусных остановках, из Газы запускают ракеты по еврейским поселениям. Так и мы все равно не можем от них полностью отделиться. И мы видели в 90-е годы Чечню, которая де-факто получила независимость, – следствием было повышение ее воинственных инстинктов и разрастание агрессии на другие российские регионы...
- Ни одна политическая мера не может решить всех проблем, все политические проблемы может решить только Господь Бог. Но как раз пример с Израилем, который вы привели, говорит в пользу моей теории, потому что, если вы посмотрите статистику, то увидите, что количество терактов существенно уменьшилось после того, как Ариэль Шарон начал строительство стены. Усилия по сепарации Сектора Газы и западного берега реки Иордан имели успех.
Террористы по-прежнему проникают, но их гораздо меньше. И сама линия на разделение - вот здесь они, а здесь мы – привела к улучшению ситуации с безопасностью Израиля, причем довольно существенному. Я, как человек, который часто там бывает, обращаю на это внимание.
Так и в нашем случае: всех проблем не решить, но часть – решить. Ясно, что трафик чумы века полностью не перекрыть, но, может быть, удастся его уменьшить. И с того момента, как граждане этих новых государств столкнутся с необходимостью получать визы, они уже будут вынуждены вести себя в соответствии с российскими законами или превращаться в нелегальных мигрантов. Сейчас это не так, поскольку все они – граждане России.
- Но нелегальные мигранты из зарубежных государств Закавказья и Средней Азии сегодня прекрасно себя чувствуют в России…
- Проникновение граждан среднеазиатских государств связано с тем, что их используют в качестве дешевой рабочей силы. Бизнес-сообщество не хочет платить русским людям нормальные зарплаты и соблюдать социальные обязательства европейского образца, поэтому такая миграция и поощряется. С северокавказскими республиками ситуация другая. Там нет дешевой рабочей силы, они приезжают сюда как хозяева, а не гости, и диктуют свои законы. Поэтому притом, что среди мигрантов узбеков много, а чеченцев мало, чеченцы значительно опаснее.
- Как вы представляете себе модель национального государства, помимо отделения Северного Кавказа?
- Я считаю, что нужно легализовать правовой статус русского народа и национальных меньшинств. На уровне закона русские должны получить статус большинства, а национальные меньшинства – полные гарантии своих прав и интересов, включая использование национального языка, обучение на нем и прочее. Не стоит делать вид, что русский, башкир и тувинец являются частью какой-то одной нации. Это будет полезно и для нацменьшинств, поскольку утвердит их четкий статус, что они не какие-то «россияне», у которых нет права обучения, скажем, на татарском языке. Их права гарантированы наличием национальной автономии на территории РФ. При этом все обязаны знать государственный язык – русский, но в быту и на региональном уровне могут пользоваться любым языком. Нужно взять за основу французский опыт. Во Франции мы не увидим жителя, не владеющего французским языком, какого бы происхождения он ни был. Там есть проблемы, но есть и способы борьбы с этими проблемами. Защита французского языка и культуры по специальному закону осуществляется достаточно эффективно.
- Вы не думаете, что Россия в целом и русские как государствообразующий народ покажут свою слабость, если отпустят северокавказские республики? Наши предки всегда приобретали новые земли, расширяли территорию страны. Не будет ли это выглядеть как предательство? И не станут ли те же кавказские, да и другие народы считать нас слабаками, с которыми можно делать все, что угодно?
- Над нами довлеет комплекс территории, который нужно изжить. В истории есть подобные примеры. Великобритания отпустила свои колонии, ликвидировав империю, над которой никогда не заходило солнце. Есть хороший еврейский анекдот, который отражает суть вашего вопроса. Один еврей, уехавший в Англию и сделавший там карьеру, приглашает из белорусского местечка своего отца. И вот этот отец с пейсами, в шляпе, в лапсердаке, приезжает в Лондон, приходит в дом своего сына, который уже давно не еврей, а англичанин. Там его моют, бреют, стригут. И вот он стоит перед зеркалом, а по щеке его течет слеза. Сын спрашивает: «Папа, почему ты плачешь?» на что тот отвечает: «Никогда не прощу себе, что мы потеряли Индию». Англичане давно простили себе, что потеряли Индию, и я не думаю, что они чувствуют себя плохо в связи с этим. Англичане и французы, потеряв свои колонии, не перестали быть крутейшими нациями Европы, по крайней мере, в самовосприятии.
- А вот, скажем, Китай отнюдь не собирается отпускать Тибет и Синцзянь…
- Китай – тоталитарное государство с соответствующей машиной принуждения, и я ни в коем случае не считал бы его образцом для России. Мы очень любим рассуждать о великом Китае, но очень плохо знаем эту страну. Мы не знаем, например, что эта страна не является социалистической. Она держится на тотальной нищете китайского крестьянства, на которую русский человек уже не согласен. Китай лишен интернета. Мы согласимся отказаться от интернета? Нет. То есть мы страна, гораздо более развитая, чем Китай. И все эти сказки про то, что Китай – экономическая сверхдержава, на мой взгляд, не стоят выеденного яйца. Потому что Китай – сверхдержава, пока США позволяют ему таковой быть, пока всемирная фабрика находится там, а не во Вьетнаме, Индонезии или, скажем, Мексике, где стоимость рабочей силы уже сопоставима с китайской (а с Мексикой у США – и транспортное плечо гораздо короче). Китай на самом деле не является социальным государством, там большая часть пожилого населения не получает государственных пенсий. То есть Китай – это мечта профессоров Мау и Кузьминова, мечта наших либеральных идеологов, где никакой социальной системы нет, а быдло четко отделено от элит. Элиты живут в прибрежном поясе, а быдло живет в континентальной провинции, не имея ни интернета, ни нормального образования, ни здравоохранения. Так что Китай – это, по сути, идеал Гайдара.
Что делать китайцам с тибетцами и уйгурами – это их дело. Я не являюсь китайцем, и мне все равно, что с ними будет. Мне просто важно, чтобы Китай не захватил наши Сибирь и Дальний Восток.
- Ваши слова насчет изжития комплекса территории – это, по сути, ниспровержение основ русской мысли. Вы идете против Данилевского, Леонтьева, Льва Гумилева...
- Да, я вообще противник евразийства. Я считаю, что это романтическая доктрина, придуманная в Париже 20-30-х годов нашими эмигрантами, которых не удовлетворяло их положение в Европе. В России они были частью правящей элиты, а в Европе оказались на вторых-третьих ролях. Это скорее была личная обида.
Все равно Россия – это Европа, и главная мечта русского человека – стать европейцем, оставшись при этом русским. Русский человек не хочет быть азиатом. Вот мой любимый пример с футболом. Есть сборная России по футболу, которая играет плохо, средне, но как-то играет. В Европе она входит, наверное, в топ-15 сборных. Большая часть территории России находится в Азии. Возникает резонный прагматичный вопрос: почему бы России не играть в чемпионате Азии? Мы стали бы там чемпионами очень быстро, поскольку уровень азиатского футбола гораздо ниже европейского. Но это даже не приходит никому в голову, потому что для нас лучше быть десятыми в Европе, чем первыми в Азии.
Мы хотим быть европейцами, а не азиатами. И даже войны, которые мы вели против европейских держав имели своей важнейшей целью доказать Европе, какие мы крутые. И даже ваш вопрос про Северный Кавказ отражает эту тенденцию. А не будут ли считать нас слабыми, если мы откажемся от Северного Кавказа? Да ни фига. Нас сейчас считают слабыми, потому что Рамзан Кадыров заходит в тренировочных штанах в кабинет к президенту России.
АПН
Оригинал публикации
России следует отпустить мусульманские регионы
Раздел: Политика | Просмотры: 42523 | Комментарии: 142