Понятно, что потерявшему былое влияние Батыю остается один выход — завязав дружеские отношения с народами, населявшими Поволжье, обосноваться там, для защиты себя создать свое государство, а затем свести счеты с Центральным монгольским государством.
Возникает вопрос: почему было выбрано именно Поволжье?
Поясним: отец Батыя, Джучи, еще при жизни Чингиза, найдя союзников в лице тюркских племен в районе Сары-Арка (современный Центральный Казахстан), начинает проводить политику отделения от Монгольской империи и настолько преуспевает в этом, что Чингизу приходится послать наемных убийц и расправиться с ним (этот конфликт, естественно сказывается и на отношениях Батыя с династией). Однако, находясь в оппозиции к Центру, Батый, как видно, не смог создать новое государство на берегах Иртыша— бывших владениях отца. Эта территория слишком близка к Монголии, слабо населена; чтобы обеспечить независимость нового государства, не хватало военной мощи. А в Поволжье была качественно иная ситуация: были силы, способные противостоять мощи империи, зависимости от Монголии практически не было. Выходит, Батый опирался на горький опыт своего отца, и основанное им государство Золотой Орды было нацелено на конфронтацию с Центральной империей и с первых дней взяло курс на отделение от Центрально-монгольского государства.
Тот удивительный факт, что в течение двух-трех лет Золотая Орда окрепла и встала на ноги, можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, после смерти Угедэя Центральным монгольским государством около 5 лет правила его жена Торакин (1241 — 1246). В государственных делах она уже полностью опирается на мусульман. Это приводит к обострению противоречий Центра с христианами-несторианцами, и обеим конфликтующим сторонам становится уже не до Батыя. Разумеется, Батый умело пользуется этой ситуацией. Во-вторых, хотя Золотая Орда официально и называлась монгольским государством, оно представляло собой союз, заключенный потомками династии Джучи с местными народами. Этот союз был ориентирован на издавна бытующие традиции государственности этих народов и на структурные элементы их государственности, рассчитывал на навыки и сотрудничество местных кадров — все это укрепляло его силу и прочность. Местное же население, перенесшее тяготы грозных катастроф, воспринимало его не как насильно надетый пришельцами хомут, а как общность, дающую возможность возврата к спокойной государственной жизни, отвечающую общественным интересам. И вправду, Золотая Орда в прямом смысле не была монгольским государством, хотя у руля ее и стояли монголы, она неотвратимо перерастала в политический центр местных народов. 15 лет спустя мусульмане захватывают власть в свои руки и ставят во главе государства хана Беркэ.
В проведении внутренней и внешней политики Батый опирается на два самых крупных народа Восточной Европы — славян (русских) и волжских булгар.
В этом процессе у каждого народа была своя миссия. Славянам в этом альянсе (если говорить современным языком) отводились полномочия союзника.
Вступить в союз с Батыем и платить ему союзный «взнос» славян вынуждали и прошлые победы Батыя, и мифическая (о чем было русским неизвестно) мощь Центральной монгольской империи, но в главном, угрозы Крестовых походов. Батый всячески пытается представить себя в качестве защитника и друга верховного князя Ярослава Всеволодовича, затем и его сына. Должно быть, с этой целью в 1251 г. в г. Сарае сын Батыя, Сартак, и сын Ярослава Всеволодовича, Александр Невский, совершают обряд братания по обычаю восточных кочевых племен — смешав кровь друг друга, пьют ее и становятся побратимами, что по восточной традиции считается более близким родством, чем кровное.
Судя по словам Л. Н. Гумилева (Л. Н. Гумилев, «Поиски...», с. 142, 202, 344): западные крестоносцы строили планы захватить земли россов так же, как и Византии, однако «братание» русских с монголами, одно имя которых наводило ужас на всю Европу, спасло Русь от участи Византии.
Другим народам Поволжья, в частности булгарам, Батый отводит в своем государстве несколько иное место. Батый хорошо осознает, что в случае столкновения с Центром своими силами ему не справиться. Чтобы победить в схватке с чингизидами, ему необходима помощь местного населения. Именно поэтому, как мы уже говорили выше, Золотая Орда формируется как общее государство местных народов, и, разумеется, Батый, в первую очередь, устремляет свой взор на имевших многовековую традицию государственности волжских булгар. (Это не «преувеличение». Между Батыем и наследником центральной власти Гуюком, претендующим на трон Чингиза, тлеет вражда не на жизнь, а на смерть. Чтобы спасти свою голову от сабли будущего монгольского хакана, Батый предусмотрительно подготавливает силу, на которую можно будет опереться в предстоящей борьбе с монголами. Такую силу он находит в лице волжских булгар.) Ориентация Батыя на булгар проявляется в следующих фактах. Столицу государства он расположил не где-нибудь на Северном Кавказе или в устье Волги, а у границ Волжской Булгарии, под древним городом Саксуном. Превратив булгарские степи в свою летнюю резиденцию, в этом районе он разместил ханские пастбища и летнюю ставку. Об этом свидетельствует Рубрук, в 1254 г. побывавший у Батыя (1). Кроме того, в этот период в Булгаре начинают печатать деньги с именем Батыя. По словам Б. Ижболдина, Батый набирал себе советников из числа мусульман, приближал к себе мусульманских торговцев, в его войске также было много мусульман, в окрестностях Казани он построил себе дворец. Собрав все факты воедино, можно сказать, что булгарскую землю Батый с самого начала превратил в важный политический центр своего государства.
На чем основывалось сотрудничество между Великой Булгарией и Золотой Ордой? При ответе на этот вопрос, хотим мы того или не хотим, мы никак не сможем избежать рассмотрения некоторых щепетильных моментов, касающихся отношений Золотой Орды, Руси и Великой Булгарии.
Политическая ситуация такова: достигнув берегов Адриатики и повернув обратно, Батый, вынашивающий планы создания в Среднем Поволжье нового государства, в 1236 г. в кровопролитных боях наносит поражение Булгарии поколениям духовное наследие и традиции народа? Конечно, только при условии сохранения этнического ядра и зачатков государственности.
Еще со времен халифатов Сасанидов (1) и Омеядов, Тюркского каганата и Бияра (Биярмия — Пермь) в экономической жизни Среднего Поволжья играла решающую роль торговля мехами — покупая у северных народов «валюту» того времени, купцы затем поставляли их в такие центры цивилизации, как Византия, Иран, Багдадский халифат. Следовательно, чтобы поставить на ноги разрушенную экономику страны, нужно было обновить, вдохнуть жизнь в старые торговые пути, по которым традиционно товары совершали путь на международные рынки.
(Ах, эти торговые пути... Сколько государств на протяжении истории человечества обязаны им своим процветанием или бесследным исчезновением! Если как следует задуматься, то разве не начавший выходить из строя, казалось бы, отла и Восточные?..)
Легко сказать «оживить», но как это сделать, когда торговые пути в руках монголов? В этих условиях, в период смены ориентиров, предложенная Батыем идея нового расширенного государства «Идель-Йорт» с обновленной династией во главе, по-видимому, являлась для булгар единственной спасительной возможностью. Короче, как бы то ни было, булгарский народ вовлекается в такой исторический процесс, как создание нового государства, охватывающий территорию от Вятки до Кавказских гор, от просторов Сибири и Хорезма до берегов Дуная. Таким образом, хоть Золотая Орда — государство, с самого начала ведущее курс на отделение от Центральной Монгольской империи — и возникает как «государство завоевателей», в действительности, как и государство норманнов (Рюриков, положивших начало древнерусскому государству), оно проходит через этап объединения местных народов в новых условиях. То, что этот исторический процесс организации «великого государства», начатый на бескрайних территориях, вовсе не был утопией, а имел под собой реальные предпосылки, показывает пример Российской империи, которая образовалась в XVI—XX веках в качестве одного из вариантов этого проекта (присоединив к себе и империю Чингиза). Впрочем, это уже тема для отдельного разговора, сейчас мы должны отметить лишь следующее: в том, что идея «Идель-Йорт» не смогла претвориться в жизнь в Золотой Орде, то есть в Поволжье, нет вины основных «действующих лиц» — булгаров и кипчаков, этому препятствовали объективные причины. Свирепствовавшая в 1350 г. эпидемия чумы превращает политический центр Золотой Орды в безжизненное кладбище. В 60-70-е годы на оставшийся вакантным трон было множество (порядка двадцати) претендентов, без конца сменявших друг друга, ни один из которых долго не задерживался. Края эти становятся объектом набегов со стороны кочевников с берегов Сыр-Дарьи и Яика.
Дальше... В первые десятилетия образования Золотоордынского государства, когда во главе тумена стоял Ногай (1256—1299), стремящиеся к независимости западные владения — побережье Черного моря — выходят из-под власти Сарая. Тем временем поднявшееся, как тесто на опаре, на союзе с Золотой Ордой, Московско-Владимирское княжество, сумев использовать для своего усиления затруднения и неурядицы «соседа», приступает к последовательному претворению в жизнь идеи «великого государства»; предшественники казачества (о них речь пойдет позднее), русские ушкуйники безжалостно грабят поволжские народы, ослабевшие и оставшиеся без защиты в результате эпидемии; в 1360 г. они завоевывают Великую Булгарию и доходят до Хаджитархана. Превращение Золотой Орды в объект для набегов, захват ее «валютного цеха» — северных народов и служит благодатной почвой для становления великого русского государства. Естественно, эта идея, идея «великой державы», подобно роднику, питающему ручей, всячески подкрепляется и расширяется политической традицией Золотой Орды.
Во времена правления Токтамыша, когда возобладала тенденция к политической стабильности, т. е. в 1390—1395 гг., на Золотую Орду, объединив под своими знаменами все силы кочевых племен Средней Азии и оседлых народов, обрушивается Тамерлан (Аксак Тимур); он трижды проходит ее территорию вдоль и поперек, оставляя за собой гибель и опустошение... Появляется новое историческое лицо, внесшее новый разлад в судьбе края,— Едигей; начинаются нескончаемые войны Едигея с Токтамышем и его наследниками.
Действительно, движение за выход из-под власти хана, начатое в конце XIII в. начальником тумена Ногаем, Едигей организует в устойчивое политическое течение на всем побережье Волги и Яика. Начиная с этого времени, ногайцы формируются в устойчивую политическую группировку и начинают прибирать к своим рукам власть в стране. Когда стали «осыпаться золотые стрелы» Золотой Орды, в этой группировке начинается процесс консолидации в этнос — народ. (Когда в 1437 г. Казанское ханство отделяется от Золотой Орды, для тюркских народов Сыр-Дарьи и Хорезма поволжские тюрки так и остались группой людей, «перешедших в ногайство». Казаки и узбеки до сих пор называют потомков этого народа — казанских татар — этнонимом «ногай»).
В истории сплошь и рядом случается так, что ослабление влияния одного государства приводит к укреплению влияния других. Речь идет о Великой Булгарии. Будучи приверженцем политики Золотой Орды, отдавая все силы и внимание на то, чтобы остановить Желтый крестовый поход — монгольское нашествие, направленное против мусульманского мира,— Великая Булгария совсем выпускает из рук торговлю мехами. Давно стремящиеся проникнуть в эти края новгородские купцы умело пользуются ситуацией — на основе «союзного договора» по мере ослабления Великой Булгарии они захватывают монополию на торговлю мехами. Затем она переходит к московским купцам. Впрочем, слово «переходит» в данном случае не совсем верно: Москва, проникнув в северные земли, не ограничивается тем, что загребает жар чужими руками, но встает на путь обмана «своих»; точнее говоря, она забирает в свои руки право сбора «союзной подати» с русских княжеств в пользу Золотой Орды и под этим предлогом начинает присваивать подать со всей Руси в свою казну. Таким образом, за счет других народов скапливаются большие средства, которые идут на укрепление войска и расширение владений.
Мы приходим к следующему заключению: в это время в центре Русской земли начинает формироваться военно-феодальное государство, ставящее своей целью территориальное расширение, эксплуатацию и притеснение других регионов (позднее других народов и стран), не останавливающееся для этого перед развязыванием войн.
Трудовой народ, связанный по рукам и ногам, сломленный духом, в целях облегчения своей жизни пытается осваивать новые промыслы и ремесла, но все равно обречен на положение рабов. Когда чаша терпения переполняется, начинается поток беглецов в дальние края. Однако, у государства «длинная рука», оно превращает беглецов в агентов, получающих долю от прибыли государства, с помощью которых последнее подчиняет себе и начинает грабить новые земли. И, естественно, чтобы отвести мысли простого народа подальше от надежд на освобождение, грабительская политика сопровождается соответствующей «идеологической обработкой»: если поборы непомерно велики, то это, дескать, для того, чтобы избавить страну от «татарского ига», преодолеть отсталость. А отсталость все не проходит, виновников тому находят «на стороне»: глядите, Византия не хочет выпускать Русскую землю из политической кабалы, довела до такого состояния. Польша и Литва также готовы в любой момент подставить подножку...
Но, кажется, мы ушли в сторону. Оставим большую политику и вернемся к беглецам.
В 1237—1238 гг. на Руси начинается массовое бегство «в казаки» — люди убегали туда, где их не могли достать ни монголы, ни государство, собирались в отряды-ватаги и называли себя «бродниками». Постепенно в стороне от тогдашнего политического центра складывается географический центр этого движения (недалеко от современного Подмосковья) — казачья вольница.
Государственные органы собравшихся здесь беглецов порывают всякие связи не только со сложившимися в крае обычаями и нравами, а вообще, с этническими традициями и историческими корнями, а в результате, и с достижениями культуры прошлого. Можно сказать, что их жизнь полностью подчиняется полувоенизированному уставу «распорядку, принятому в «ватаге». Религиозные обряды и ритуалы в ватаге существовали лишь постольку, поскольку помогали поддерживать порядок, т. е. играли чисто вспомогательную роль. Подобно тому, как среди правителей индийских кочевых племен сформировался новый язык урду, так и здесь закладываются основы нового разговорного языка. И наконец, во времена правления сына Александра Невского, Даниила Александровича, этот район, с политической точки зрения сложившийся в «Московское княжество», выходит на политическую арену, при этом выделяясь из числа остальных княжеств своей военной организацией — казачеством. Таким образом на исторических просторах формируется новая этническая общность — великорусский народ — и его государство — Московское государство. Оно возникает, как мы уже говорили, в качестве «военизированного» государства, лишающего своих граждан всяких прав и, в свою очередь, навязывает свои порядки всем новым владениям, которые насильственно к себе присоединяет. Не монгольское нашествие, а именно этот военно-феодальный режим является причиной духовного обнищания народа, лишает его исторического и культурного прошлого, не дает жить в качестве полноправных граждан общества. В записках Л. Д. Чаадаева и в таких произведениях, как, например, «Русская идея, Основные проблемы русской мысли XIX в. и начала XX в.» Н А, Бердяева хорошо показано, как тяжело эта историческая судьба отразилась потом в духовной жизни русского народа. Русско-татарская же конфронтация берет начало преимущественно с XIV века, поэтому под словом «татар» имеют в виду не монголов Чингиза и Батыя, а процесс исламизации Золотой Орды.
Короче говоря, по мере того, как улучшаются отношения Батыя с русскими княжествами, будущее мусульман Поволжья остается под угрозой, и в этих условиях Булгарское государство искренне стремится к сближению и сотрудничеству с Золотой Ордой. Это в свое время заметил еще Рубрук, он в своих записках оставил упоминание о том, что «эти булгары отличаются крайней религиозностью, они соблюдают ислам ревностнее всех других мусульман».
Понятно, что под этими словами, «обвиняющими» булгар в мусульманстве, кроется следующий глубокий смысл: злодеи-булгары прочно обратили Батыя в свою мусульманскую веру и этим отрезали всякую возможность заключения контрсоюза его с руководителями западных крестовых походов. Одним словом, Рубрук в данном случае пишет с точки зрения интересов Римской курии.
Что касается булгар, то они действительно и в экономическом, и в культурном плане, и с точки зрения государственности стояли на более высокой ступени, чем монголы и кипчаки. Они и раньше, еще до монгольского нашествия, оказывали сильное влияние на народов Нижнего Поволжья. Поэтому не удивительно, что в государственных делах Золотой Орды, сформировавшейся как кипчакский улус, булгары взяли бразды правления в свои руки.
Конечно, на это не могло не повлиять то, что Батый взял ориентацию на Москву. Самое интересное заключается в том, что после политического поворота, совершенного Батыем, происходит своеобразный «раздел имущества» монголов: правление государством (Золотой Ордой) остается в руках мусульман; идея же религиозной войны (призыв к Крестовым походам) в качестве наследия переходит к русским. (Поэтому в русской истории христианство превращается в мощную влиятельную силу.)
Именно в это время начинается активная деятельность христиан Запада и Дальнего Востока с целью снова привлечь монголов к Крестовым походам.
Так, в 1248 г. в Европе организуется новый, VII крестовый поход. На сей раз в поход со своими рыцарями отправляется французский король Людовик IX. Вскоре он понимает, что вряд ли что-либо сделает своими силами, и, достигнув Кипра, отправляет в Центральную Азию с просьбой о помощи к монголам послов под руководством Андре Лонжюмо. Однако, монголам в то время было не до походов, у них хватало своих проблем — убит Гуюк, новый великий хан еще не избран. Людовик IX тем временем начинает поход на Египет, но попадает в плен к мусульманам и только с помощью богатого выкупа ему удается избежать гибели. Как известно, посланные в Центральную Азию послы под руководством Г. Рубрука (1253), путь которых пролегал через ставку Батыя, также вернулись с пустыми руками: причина — монголы больше не верят западноевропейским «союзникам», глядящим на них высокомерно и пренебрежительно.
А вот христианам с Ближнего Востока, которые примерно в то же время появляются в Центральной Азии, можно сказать, удается добиться успеха. Это происходило примерно так. На юго-востоке Малоазиатского полуострова в районе под названием Киликия существовало небольшое армянское владение.
Феодалы этого владения, принадлежавшие к христианской вере, вступив в контакт с предводителями западных крестовых походов, сумели выпросить у последних разрешения на создание Малого Армянского царства, добавив к нему некоторые земли Палестины и Византии, завоеванные крестоносцами. В 1199 г. правителю этого царства Римский папа присуждает титул короля. В 1230 годах, когда в этих краях появляются монгольские отряды, феодалы вышеупомянутого государства вступают с монголами в тесную связь. (Видимо, правители Армянского царства не видят никакой разницы между монголами и крестоносцами, ставя их на одну доску.) Появление монголов приводит к тому, что «аппетиты» у христиан разгораются: они задумывают вместе с монголами истребить всех мусульман, богатства которых достанутся монголам, а земли — им (1).
Чтобы претворить эти замыслы в жизнь, правитель Малого Армянского царства Гетум I (1227—1269) несколько раз посылает в Сарай к Батыю своего попа Василия. Однако, Батый, как мы видим, в это время был занят совсем другими делами. Чтобы отделаться от бесконечных досаждений, Батый, заявив, что не «может решать таких важных проблем», посоветовал армянам отправиться в Каракорум. 12 сентября 1254 г. царь Гетум, взяв с собой попа, пускается в путь. В отличие от западноевропейских христиан, великий хан Мунке встречает их с распростертыми объятиями. Мало того, поп Василий перед всей страной совершает над Мунке обряд крещения, то есть обращает в христианство. Как следует понимать, был принят план военных действий против мусульман, и в спешном порядке начинается подготовка к походу. Возглавлять войско было поручено младшему брату великого хана, Хулагу. В 1255 г. отряды Хулагу выступают в путь и в январе 1256 г. пересекают Аму-Дарью. (В книге «Поиски вымышленного царства» в главе, посвященной этому походу, Л. Н. Гумилев прямо, без обиняков называет его «Желтым крестовым походом».)
Монголы, приняв предложенный Гетумом план, хотя и обрушиваются на ближневосточных мусульман, на самом же деле начинают готовить надежные позиции, чтобы нанести удар по Батыю, вставшему на путь исламизации. Во времена Субудэя, в 1223 г., монголы рассматривали Иран как «союзное» государство и прошли сквозь него победным маршем; что касается Хулагу, то он, переправившись через Аму-Дарью, первым делом считает необходимым завоевать Иран. В течение двух лет он одну за другой захватывает знаменитые крепости асасинов (2) и не оставляет камня на камне от государства исмаилитов. Таким образом монголы закладывают в Иране основы «государства Ильханов (3)». Как представители правящих кругов Ирана, так и простой народ принимают монголов за «своих», причиной тому — уверенность в том, что монголы разгромят их религиозных врагов — «суннитов», поэтому всячески стараются оказать содействие монголам.
Скажем, в 1258 г, войско Хулагу достигает, наконец, Багдада. Когда после неудачного штурма города монголы хотели отступить, им на помощь приходят надежные союзники — Иранские шииты, Визирь багдадского халифа Мустасима, Ибн Галками, который принадлежал к шиитам, тайно вступает в заговор с монголами; под предлогом заключения мира с монголами он выманивает халифа из города и передает в руки монголов; затем от имени халифа открывает ворота города и впускает войско неприятеля, не встретившее практически никакого сопротивления. Монголы, согласно плану Гетума, устраивают кровавую резню мусульманам. Так прекращает свое существование Багдадский халифат.
Масгут Гайнетдинов, (ж. Идель 90-х годов. Публикуется в сокращении). Перевела с татарского Фарида Ситдикова
Продолжение следует
Крестовый поход с Востока. Продолжение 3
Раздел: История | Просмотры: 19009 | Комментарии: 71