Справка УЖ: На фото судья Руслан Яруллин, бывший сотрудник прокуратуры.
Теоретически последнее слово – последняя возможность подсудимого напрямую обратиться к судье, ко всем присутствующим. Последняя возможность аппелировать не только к разуму, но и к чувствам присутствующих. В последнем слове подсудимый вправе говорить все, что он считает необходимым сказать в связи с рассматриваемым делом: дает оценку собственным действиям, объясняет мотивы своих действий, признает или не признаёт себя виновным, раскаивается или отрицает свою вину, настаивает на оправдании, просит суд об условном осуждении или ином смягчении наказания, заявляет, что преступление не совершал, и что оговорил себя.
Принято считать, что содержание и форма последнего слова способствуют тому, чтобы суд более внимательно отнесся к доводам, которые представляются подсудимому основными с точки зрения защиты его интересов. То, что скажет подсудимый в своем последнем слове, и проявившиеся при этом особенности его личности могут оказаться существенными для назначения наказания. Но это только теоретически.
Ещё кусочек теории
После окончания судебных прений сторон, председательствующий объявляет об их окончании и предоставляет последнее слово подсудимому.
Последнее слово подсудимого - это свободная, публичная речь лица, преданного суду, но в силу принципа презумпции невиновности не считающегося виновным, в которой подсудимый в последний раз перед постановлением приговора излагает свое отношение к предъявленному ему обвинению и исследованным в ходе судебного следствия доказательствам, дает оценку как собственным действиям, так и результатам разбирательства до того как суд удалится в совещательную комнату для постановления приговора.
Произнесение последнего слова - право подсудимого, а не его обязанность. Суд не может ограничивать продолжительность последнего слова подсудимого. Во время последнего слова подсудимого вопросы к нему не допускаются. Содержание последнего слова закон также не регламентирует.
Суд должен проявить терпеливость, чуткость и внимательность, выслушать подсудимого, проанализировать представленную им информацию и дать ей оценку. Для объективной и всесторонней оценки такой информации необходимо обеспечить подробную ее фиксацию в Протоколе судебного заседания.
Заслушав последнее слово подсудимого, суд немедленно удаляется на совещание для постановления приговора, о чем председательствующий объявляет присутствующим в зале судебного заседания.
В нашем случае. Перед началом заседания.
На практике всё примерно так же, но выглядит как-то буднично и формально. В последнее время судебные заседания по делу блогеров начинались почти вовремя, а теперь снова долгое ожидание перед началом. В коридоре мусульманский священнослужитель в белом, до пят, одеянии, и множество бородачей в тюбетейках. От нечего делать и природного любопытства заговариваю с одним из них – в чем дело-то? На мусульман нападают или мусульмане своего требуют?
Обстановка в суде иногда располагает к откровенности. Хотя не всегда. Юлдаш, опекавший пострадавшего, например, стеснялся почему-то свое имя назвать. Собеседник отвечает охотно, но с некоторой досадой на реалии: мусульманин подал в суд на мусульманина. Нехорошо-с. Начинаем обсуждать современную судебную систему, выходим на тему Фанзиля Ахметшина. Собеседник вроде бы довольно информированный. По его словам, о Екатерине Некрасовой что-то, кажется, слыхал. Сообщает мне некоторые детали из Дела Фанзиля Ахметшина. Эти детали наводят на мысли о том, что в деле с Фанзилем не всё так просто. То есть некоторая осведомленность собеседника присутствует, и на чьей стороне его симпатии, понятно.
Спрашиваю его откровенно: оскорблял ли его «Уфагубъ»? Лично его, собеседника, оскорблял ли? Нет, отвечает собеседник, не оскорблял. И что за сайт «Уфагубъ», он тоже не знает. Что ж, его ответ вполне укладывается в определенную схему. По моим ощущениям, Уфагубъ оскорблял только тех, кто непосредственно занимается межнациональными делами, тех, кто на противостоянии «Уфагубу» имел некоторый политический (а порой не только политический) капиталец. Простым же людям «Уфагубъ» неизвестен, как правило. Ну ещё бы, ведь 70%, большинство населения, Интернетом не пользуется.
Силуэт знакомой широкополой шляпы – Михалыч здесь! Здесь же помолодевшая Кухарка и довольно импозантный Радист Юнг. Я передаю всем привет от московско-уфимского оппозиционного журналиста Тимура. Тимур нынче в Москве, а то, возможно, был бы здесь. Михалыч выражается в том плане, что сегодня приходить всем кагалом не имело смысла, а вот на вынесение приговора, наверное, придёт больше народу.
Но чу, нас приглашают в зал судебных заседаний.
Коротко, но не очень ясно
Заседание проходит очень уж быстро и торопливо.
- Кость, давай! – эти слова адвоката звучали едва ли не по домашнему.
- Следующий! – со стороны судьи напоминало очередь в поликлинике.
Трое из пятерых подсудимых даже не подходят к трибунке, что-то говорят с места. Говорят, на мой взгляд, без особой надежды произвести на судью какое-либо впечатление. Секретарь что-то фиксирует в протоколе. Первое выступление, как мне кажется, фиксирует более тщательно.
И к чему этот фарс? Так положено. Были случаи, когда при отсутствие явно выраженного подсудимым отказа от последнего слова, непредоставление его, последнего слова, расценивалось как существенное нарушение норм уголовно-процессуального права, влекущее безусловную отмену приговора.
Верховный суд полностью отменял вердикты нижестоящих судов только за то, что обвиняемым не предоставили последнего слова.
Всё? Все выступили? Судья невнятно бубнит что-то про 23 число. 23-е чего? Сентября? Июня?
- Июля! – поясняет прокурор. – Ведь ТАКОЙ объём дела!
У меня создается впечатление, что эта дата для него секретом не являлась. Да уж, да уж, макулатуры, где одни и те же слова повторяются множество раз, предостаточно. Молодой прокурор, тот, что не умеет выговаривать термин «мифологемы», мелко позёвывает.
Выходим из зала суда.
- Быстро вы... – удивляется недавний собеседник, знакомец Ахметшина.
- Дык мы ж политические... - улыбаюсь я.
- Удачи вам! – напутствует собеседник.
- Дык мы ж «Уфагубъ»! – предупреждаю его, вспоминая, как осторожно, чтобы не навредить ни одним словом подсудимым, отвечал на допросе по делу блогеров Айрат Дильмухаметов. Да и я бы Ахметшину, встреться он мне в здании суда, чисто по-человечески бы удачи пожелала.
- Всё равно, удачи...
Если из лагеря моих оппонентов, найдётся хоть один человек, кто не осудит этого бородача за пожелание удачи блогерам, значит, что-то в нашем обществе сдвинулось в сторону цивилизованности и гражданственности.
Прогнозов не будет. Сегодня.
Потом мы обмениваемся мнениями, я спрашиваю почти каждого о его прогнозах на исход дела и видении момента. Не скажу, что прогнозы слишком уж неутешительные, но воспроизводить их сейчас мне не хочется. Противно. Противно осознавать, что все зависит у нас не от закона, а от чего-то другого. Тьфу!
Увидимся 23-го. Июля.
Екатерина Некрасова, ЖЖ enekrasova
Оригинал публикации
Дело сайта «Уфагубъ» в Башкирии. Приговор ожидается 23 июля
Раздел: УфаГубъ | Просмотры: 38215 | Комментарии: 110